Вот я посмотрел фильм Однажды во Вьетнаме китайский и там темы нарушение присяги и понял если у папаши фамилия похожа на слово присяга вас будут зомбировать как моего одноклассника поляка Женьку Стрижевского всех по разному могут зомбировать темы радуги и леденцов Витьку Кацубу комить конфетами только не леденцами.Lolipop как в андроиде кого-то зомбировать чтобы виноватыми не быть надо посадить деда по ложному обвинению чтобы потом прозомбировать внука и еще говорить вот какие мы честные наказали якобы.Ведь в истории только добро практиковали открыто, а зло
– под маской добра, под благовидным предлогом, грабя,
громя и насилуя во имя высших идеалов. Ну а приватное
зло даже и таких путеводных звезд не имело. Все-то оно
по углам таилось, грубое, топорное, примитивное. Это
видно по реакции публики; в заказах без конца
повторяется одно и то же: налететь, задавить и скрыться.
Такой уж выработался навык. А ведь людям мало просто
творить зло – им подавай еще сознание своей правоты.
Потому что, видите ли, не очень удобно, если ближний,
на минуту опомнившись (а это всегда может случиться),
начинает голосить «за что?!» или «как не стыдно?!».
Неприятно, когда крыть нечем. Дубина – недостаточный
контраргумент, это чувствует каждый. Задача в том, чтобы
неуместные эти претензии презрительно отклонить – с
единственно верных позиций. Каждый не прочь
попакостничать, но так, чтобы этого не стыдиться. Лучше
всего – под видом мести, но чем виновата перед тобою
Жанна д’Арк? Тем, что она лучше, выше тебя? Тогда,
значит, ты хуже, хотя и с дубиной. Но такого никто себе
не желает! Каждому хочется совершать зло, побыть хоть
немного мерзавцем и извергом, оставаясь, однако ж,
великодушным и благородным – прямо-таки бесподобным.
Вот чего требуют все. Все и всегда. Чем хуже ты, тем
бесподобнее. Это почти невозможно и потому-то
заманчиво. Мало клиенту навытворять невесть что со
вдовами и сиротами – он желает проделать все это в
ореоле незапятнанной добродетели. Преступников никто и
пальцем не хочет тронуть, хотя где, как не тут, можно
действовать с чистой совестью, во имя закона, – но это
банально и скучно, и без того по ним плачет виселица.
Подавай клиенту ангельскую невинность, беспримерную
святость, но так обработанную, чтобы мог он разгуляться
вовсю, в убеждении, что не только может, но прямо-таки
должен.
|