Дагона

[evkosen]

"Нежели ещё одна ловушка? – подумал археолог. – Зара её сейчас не видит, потому что до тумбы не достаёт свет хрустального шара. Если я сейчас покажу эту плиту жене, то она испугается ещё больше и уже точно никуда больше не пойдёт. Но проверить её интуицию, наверное, всё-таки стоит".

– Как тебе здесь, нравится? – небрежным тоном спросил Адам жену, уводя луч фонаря от тумбы и вновь освещая стены, ступени и воду. – Искупаться не хочешь?
– Да ты с ума сошёл, - покосилась на мужа Зара. – Я туда и под страхом смерти не полезу. Мало того, что здесь наверняка холодная вода, так ещё и неизвестно, что находится под водой.
– Ну, а само помещение тебя не пугает? – вновь спросил её Адам, водя лучом фонаря по потолку. – Может быть, у тебя возникли какие-то неприятные ассоциации?
– Темно, холодно и сыро, - улыбнулась Зара. – Всё так, как и было в твоём видении. Если в этот грот провести электричество, то здесь станет гораздо уютнее.
– И мы будем здесь купаться, когда наверху будет шторм, - предложил её муж.
– Ни за что! – отрезала жена. – Ступени здесь вырублены не для красоты, а для того, чтобы спускаться подводу и выходить из неё. Кто-то ведь ими когда-то пользовался. Мне и сейчас кажется, что из глубины вот-вот появится какое-нибудь существо.
– А какое существо, по-твоему, здесь могло бы появиться? – улыбнулся Адам. – То с длинными руками или какое-то другое?
– Русалка, - засмеявшись, ответила ему жена. – Видишь, какие здесь широкие и низкие ступени? Человеку по ним подниматься неудобно, а вот для русалки было бы в самый раз. Да и вода во время прилива поднимается почти до верха первой ступени.
– Ты это серьёзно? – удивился Адам. – С каких это пор ты стала верить в сказки?
– С тех самых пор, когда моего мужа начали посещать видения, и он стал показывать мне всякие чудеса, - вздохнула Зара. – Мне и сейчас мерещится, будто бы из воды вот-вот появится русалка.
– Ты её не боишься? – внимательно посмотрев на жену, спросил Адам.
– Нет, - отрицательно покачала головой Зара. – Она добрая, я бы даже сказала дружелюбная, как, например, дельфин.

"Вот те раз! – задумался Адам. – На неё определённо действует какая-то магическая вещь, наделяющая человека даром ясновидения. Если Зара не боится русалки и той тумбы на верхней ступени, то, наверное, всё-таки плита не ловушка, а тайник. Сейчас мы это проверим".

– Пойдем, посмотрим, что там, в конце, - предложил он жене, - только не наступай на вторую ступень. Видишь, она вся обросла водорослями и ракушками. Поскользнёшься и упадёшь прямо в объятия своей дружелюбной русалки.
– Да ну тебя, - надула губы Зара. – Тебе хоть ничего не рассказывай: сразу начинаешь придумывать какие-то страшилки.
– Ты же её не боишься, - усмехнулся муж, начиная медленно продвигаться по верхней ступени, отбрасывая ногой мелкие камни.
– Не боюсь, но опасаюсь, - проворчала Зара, следуя за ним. – Я в первый раз попала под землю и меня пугает буквально всё, что здесь находится, а тут ещё ты со своими фантазиями.
– Прости, я больше не буду. Клянусь тебе, - как-то само собой вырвалось у Адама.

В это же мгновение из перстня вырвался яркий красный луч и упёрся в основание тумбы. Верхняя плита перестала светиться и, разделившись на две части, со скрежетом разошлась в стороны, после чего луч сразу же исчез.
Зара не видела красного луча, потому что внимательно смотрела себе под ноги, но зато она услышала звук, исходивший от плиты и, остановившись, с опаской выглянула из-за спины мужа.

– Что там такое, Адам? – взволнованно спросила она.
– Если ты не боишься, значит, впереди ничего страшного нет, - приближаясь к тумбе, попытался успокоить её муж. – Видишь, и хрустальный шар говорит об этом же.
– Но там впереди что-то скрежетало, - недоверчиво произнесла Зара, остановившись на месте. – Адам подожди не торопись. Давай лучше сначала осмотримся.
– Я уже осмотрелся, Зара, - ответил ей муж, подойдя к тумбе. – Это открылся тайник. Иди сюда, посмотри.
– Какой тайник и почему он открылся? – спросила она, остановившись рядом с мужем и заглядывая внутрь тумбы. – Ой, Адам, что это!?

В открывшейся нише лежала перламутровая маска. В свете фонаря, а может быть, хрустального шара, она сверкала и переливалась разноцветными узорами, отчего казалась живой. Это был полный слепок с лица, но лицо было явно не человеческое. Широкий скошенный лоб, огромные выпуклые глазницы, приплюснутый нос и чуть приоткрытый рот с мелкими, острыми зубами, больше похожий на пасть. Маска смотрела на супругов Форст с какой-то таинственной и снисходительной усмешкой. Её огромные глазницы, окрашенные в тёмные тона, то и дело вспыхивали мелкими цветными искорками, которые и создавали иллюзию живого лица.

– Как что? – удивился Адам, посмотрев на жену. – Я думаю, что это маска. А ты как считаешь?
– Конечно же, маска, - согласилась с ним Зара, - но какая-то она странная. Вся переливается и мерцает, а глаза-то и вообще сверкают, словно живые. А ты знаешь, мне кажется, что я однажды уже видела такую маску, только она была из папье-маше.
– Вот как? – ещё больше удивился Адам. – И где же ты её видела?
– На новогоднем маскараде, - ответила жена. – Их было двое: мужчина и женщина. Оба одеты в костюмы-трико из серебристой чешуи, а позади у каждого из них был большой рыбий хвост.
– То есть, они изображали русалку и русала, - понимающе кивнул головой Адам. – Ну и как ты думаешь, чья перед нами лежит маска, мужская или женская?
– Мужская, - уверенно ответила Зара. – Я почему-то хорошо запомнила маски этой пары. У русалки черты лица были более изящны и миловидны, чем у русала…. Странно, но раньше я о них никогда не вспоминала, и вот только сейчас, взглянув на эту маску, мне припомнился тот новогодний маскарад.

"Магический предмет достал из памяти Зары нужную информацию, - догадался археолог. – Значит, этот артефакт не только способен заглянуть в будущее, но и помогает отчётливо вспомнить прошлое. Очень ценные качества для исследователя. С такими способностями Зара могла бы помочь мне в изучении вещей из шкатулки".

Адам положил фонарь на плиту и протянул руки к маске, собираясь достать её из тайника.
– Не бери её, Адам, не бери! – вдруг закричала жена. – Умоляю тебя, не делай этого!
– Почему, Зара? – удивился Адам, кончики пальцев которого уже коснулись поверхности маски. – Что тебя так напугало?
– Я не знаю, как тебе это объяснить, но чувствую, что маска не такая уж и безобидная, как это может показаться на первый взгляд, - растерянно произнесла жена. – Не торопись, прошу тебя! У нас ещё будет время рассмотреть эту маску, а сейчас давай закроем тайник и вернёмся домой. Я очень устала и хочу отдохнуть.

[evkosen]

Адам, слушая жену, кончиками пальцев отчётливо ощущал, что поверхность маски была тёплой податливой и словно живой. Едва только археолог её коснулся, то в нём тут же возникло сильное желание примерить эту маску. Но голос жены был настолько взволнован и настойчив, что, поразмыслив, Адам решил не рисковать и не торопиться. Продолжая смотреть в огромные глазницы, археолог медленно отнял руки от маски и сразу заметил, как потускнели все её цвета.

– Хорошо, Зара, - согласился Адам. – Не будем пока её беспокоить.
Он взял в руку фонарь и наклонился к основанию тумбы. В том месте, которое недавно осветил красный луч, археолог обнаружил тайную кнопку и нажал на неё. Половинки плиты со скрежетом соединились, и в свете хрустального шара верх тумбы вновь окрасился в светло-голубой цвет.

– Вот видишь! – воскликнула жена. – Это была ловушка!
– Тайник, Зара, - попробовал возразить ей Адам. – С нами ведь ничего не произошло.
– Тайник-ловушка, - не сдавалась жена. – А ничего не произошло лишь потому, что ты не стал доставать эту маску. Пойдём скорее отсюда. У меня от такой экспедиции уже голова кружиться и ноги подкашиваются.

"Артефакт Зары отнимает у неё много энергии, - понял Адам, - и ей действительно нужен отдых. К маске вернусь позже и лучше один, но торопиться надевать маску тоже не стоит. Проверю её потом заклинаниями Нарфея и перстнем".

Супруги отправились в обратный путь и как только они скрылись в темноте подземных коридоров, рядом с тумбой возникла фигура Пакля.

– Нет, Винтус, ты только погляди, что происходит! – воскликнул он, сдвинув на макушку свою широкополую шляпу. – Повелитель сам показал археологу маску Ихтилона. Что ты на это скажешь?
– Да что тут скажешь, Пакль? – вздохнул Винтус. – Ясно только одно: наш повелитель затеял какую-то свою игру в мире людей, выбрав археолога в качестве своей марионетки. По-моему, такая же история происходит и с журналистом, только пока непонятно кто именно им управляет. Если повелитель научит археолога пользоваться хотя бы частью тех артефактов, которые сейчас лежат под столом в лаборатории Борсого, то способности этого человека трудно будет переоценить. А ты обратил внимание на то, что Гунар-Ном решил задействовать жену Адама и то, что оба супруга пока пользуются лишь теми артефактами, создатели которых когда-то вошли в "Священный Союз Семерых"?
– Да, ловко повелитель подсунул жене археолога эти бусы с серёжками, - засмеялся Пакль. – Мне кажется, что она так до сих пор и не понимает, что с ней происходит, а вот муж-то её, по-моему, уже догадался, в чём дело. Уж очень пристально он смотрел на украшения своей жены. Впрочем, и Йохен тоже не упустил их из вида.
– Я же говорю, что здесь начинается какая-то игра и все фигуры выставляются на свои места, - повторился Винтус. – Ты уж там смотри, будь поаккуратнее. Не дай бог, чтобы мы спутали карты нашему повелителю. Стоять нам тогда с тобой вечно на площади Послушания и не ногах, а на ушах. Тьфу, тьфу, тьфу!
– Тьфу, тьфу, тьфу, - на три стороны сплюнул Пакль, вставил в уши ватные тампоны и отстегнул от пояса фляжку с блеккой. – Что ты каркаешь, словно больная ворона? Ты бы лучше посоветовал нашему Совету, извини за тавтологию, принять меры по охране дома археолога от наших доморощенных детективов. Народ у нас любопытный и любит сам всё понюхать и пощупать. Слухи о перстне повелителя уже давно гуляют по Гунгерре.
–Ты уже кого-нибудь заметил? – встревожился Винтус.
– Пока что нет, - отхлебнув из фляжки и промокнув усы, ответил ему Пакль, - но я не первую сотню лет болтаюсь на границе и уже нутром чую, как контрабандистов, так и просто любопытствующих проходимцев. Если сейчас не оградить эту территорию, то скоро к дому археолога не прибежит только самый ленивый и самый пьяный. Вот тогда точно половина Гунгерры будет стоять на ушах на площади Послушания.
– Да, да, ты прав, - согласился с ним Винтус. – Сегодня же внесу в Совет твоё предложение.
– Не моё, а твоё, - поправил его Пакль, - если не хочешь, чтобы меня повели на допрос в башню Дознания. Ты входишь в основной состав Совета и от такой процедуры застрахован.
– Конечно, конечно, - поспешил заверить его Винтус. – Именно это я имел в виду. Просто я неправильно выразился.
– Когда гном начинает правильно выражаться, то многим из присутствующих приходится затыкать уши, - захохотал Пакль.

Винтус, который сейчас находился в своём кабинете, тоже засмеялся, открыл дверцы шкафчика и достал оттуда особую бутылочку с настойкой. Плеснув в бокал настойки, он выпил, крякнул от удовольствия и закусил кусочком козьего сыра.

– Только не переусердствуй с блеккой перед заседанием Совета, - с коротким смешком предупредил его Пакль. – Там тоже чай не лохи сидят.
– Ты…, ты услышал, как я выпил! – догадался поначалу смутившийся Винтус. – Но почему ты решил, что это была блекка?
– Во-первых, смажь чем-нибудь дверцы шкафчика, в котором хранишь настойку, во-вторых поменяй бутылку и наливай блекку по краю бокала, а в-третьих, догадайся сам, какие ещё нужно принять меры предосторожности, - вновь захохотал старый гном.

"Вот хитрый дьявол! – с восхищением подумал о нём Винтус. – Но именно такой компаньон мне и нужен".

– Заседание Совета слушать будешь? – закупоривая бутылку с настойкой, спросил он Пакля.
– Нет, с Советом ты уж как-нибудь сам разбирайся, а мне и на границе дел хватает, - отказался старый гном.
– Ну, как хочешь, - пожал плечами Винтус. – Я, как и всегда, буду на связи. Прощай.

Он поймал ракушку Сирены и тут же снова приложил её к уху, чтобы быть готовым в любой момент принять сообщение от своего товарища.
Посмотрев на часы с кукушкой, Винтус неторопливо облачился в мантию магистра, заправил под воротник широкую ленту со знаком члена Высшего Совета, а затем, осмотрев себя в зеркале и хитро подмигнув левым глазом отражению, отправился на заседание.

[evkosen]

Глава 12

После обеда Его Святейшество уединился в своём кабинете, сел за массивный письменный стол и достал из верхнего ящика правой тумбы три медных листка.
Волтар уже научился пользоваться теми заклинаниями, которые были написаны на этих листах, и легко мог перемещать различные предметы, поджигать дрова в камине и даже выпускать небольшую молнию из ладоней, но всё это было не совсем то, чего бы ему хотелось. Главе ордена нужны были заклинания, действующие на сознание человека и ещё те, при помощи которых можно было бы прочитать память различных предметов. За многие столетия существования тайного ордена в хранилище накопилось достаточно много артефактов, но активировать удалось лишь некоторые из них. К тому же за последние две недели орден потерял два ценных магических предмета: змеиный амулет и пояс Осмуна.
Настораживало Волтара и то, что оба артефакта исчезли во время наблюдения за журналистом. Было совершенно очевидно, что на Дагоне появилось какое-то божественное создание, но с какой целью и кто именно решил вернуться на эту планету, глава ордена никак не мог понять. Появление в палате Герона сразу нескольких типов энергии, настолько запутало сложившуюся ситуацию, что теперь уже никто из рыцарей не рискнул бы назвать имя того бога, который и затеял всю эту чехарду.

"Первым в столице на празднике "воскрешения всех святых" появился монах Нарфея, - стал вспоминать Волтар, - затем шкатулка Фана, Яфру, Кайса и, наконец, Осмун. Ещё зеркало Горан уловило энергию Гунар-Нома, а медиумы увидели в палате журналиста энергию Чета. Но если слуга Хатуума явно заинтересовался Героном и даже попытался проникнуть в его сознание, то гномы пока лишь наблюдают за журналистом, если, конечно, медиумы ничего не напутали".

Подставка с пятью серебряными колокольчиками, стоявшая на краю письменного стола, вдруг резко развернулась вокруг своей оси, отчего колокольчики, ударившись друг о друга, издали тихий и мелодичный звон. Это означало то, что по тайному проходу в кабинет Его Святейшества поднимается кто-то из братьев ордена. Волтар собрал в стопку медные листы и едва успел положить их в верхний ящик тумбы, как дверцы одного из книжных шкафов открылись, и из глубины шкафа появился брат Луузи, державший подмышкой левой руки какую-то книгу.

– Не помешал? – учтиво спросил он, приостановившись в проходе.
– Нет, нет, - отрицательно покачал головой Волтар. – Если ты пришёл ко мне так неожиданно, да ещё и с книгой, то значит, раскопал что-то очень интересное, - добавил он с улыбкой.
– Ты угадал, впрочем, как и всегда, - улыбнулся ему в ответ брат Луузи. – Мне удалось найти описание тех ракушек, которые создала Сирена.
– Вот как? – удивлённо поднял брови Его Святейшество. – А заклинание для активации в этой книге тоже описано?
– Активация, деактивация и подробная инструкция пользователя, - кивнул головой брат Луузи, присаживаясь на стул и кладя книгу на свободное место стола. - Но должен сразу тебе сказать, что в этом процессе есть некоторые нюансы.
– Ну, давай рассказывай, - откинувшись на спинку кресла и сложив руки на животе, с нетерпением произнёс Волтар.
– Сирена создала всего семь таких ракушек, и пользоваться ими может любое существо на нашей планете, - раскрыв книгу на нужной странице, начал объяснять брат Луузи. – Но, поскольку все существа говорят на разных языках, если так можно выразиться, то для ракушек существует такое правило: кто первый активировал ракушку, на языке того и будет передаваться вся информация.
– Постой, постой, - задумался Его Святейшество. – Ты хочешь сказать, что все семь ракушек могут работать одновременно, но только на языке первой активации?
– Не совсем так, - откашлявшись в кулак, произнёс Луузи. – Все слова и вообще все звуки будут слышны каждому из тех, кто носит в себе активированную ракушку. Но для того, чтобы понять язык, скажем обезьяны, тебе придётся активировать свою ракушку на обезьяньем языке, причём сделать это ты должен первым. Если же обезьяна первая активирует свою ракушку, то ты будешь слышать лишь те звуки, которые она будет произносить, но не поймёшь того, что она хочет тебе сообщить.
– А если я активирую ракушку на нашем языке, а затем заставлю обезьяну активировать её ракушку на этом же языке? – широко улыбнувшись, спросил Волтар. – Что произойдёт в этом случае?
Брат Луузи на мгновение задумался, энергично почесал макушку и уткнулся носом в раскрытую книгу.

– Ага, вот, понял! – наконец воскликнул он, оторвав свой взгляд от книги. – Тогда обезьяна будет понимать все то, что ты хочешь ей сообщить, но и отвечать тебе она должна на этом же языке, иначе, не зная обезьяньего языка, ты ничего не поймёшь.
– Интересно, - усмехнулся Волтар, задумчиво глядя на старинный фолиант. – Ну, хорошо. Понятно, что в то время, когда на Дагоне жили люди, говорившие на множестве различных языков, такие ракушки были просто незаменимы, как средства связи и как переводчики. Но сейчас вся наша планета общается на одном языке, а для дальней связи мы уже давно пользуемся мобильными телефонами. Какая польза будет нашему ордену от применения этой ракушки, учитывая и то, что она у нас только одна?
– Да, всё это так, - смущённо крякнул брат Луузи. – Просто я подумал о том, что если мы активируем нашу ракушку, то, возможно, она поможет нам найти и все остальные.
– Хм, - забарабанил пальцами по столешнице Его Святейшество. – А что? Попытка – не пытка. Ты случайно не прихватил с собой эту ракушку?

Брат Луузи молча достал из кармана маленькую коробочку и положил её перед Волтаром.
Его Святейшество достал ракушку из коробочки и, положив её на ладонь, долго и внимательно разглядывал магический предмет.

– Ну, что? Попробуем её активировать? – вдруг спросил Волтар, посмотрев на брата Луузи.
– Зачем тебе рисковать?! – удивлённо воскликнул Луузи. – Для этого у нас есть специальные люди.
– Ракушка – абсолютно безобидный артефакт, - улыбнулся Волтар. – Я не чувствую, чтобы от неё исходила какая-то опасность.
– Ну, если ты так уверен, - беспомощно развел руками Луузи.
– Объясни мне, как ею пользоваться, - попросил его глава ордена.

Луузи слово в слово так, как это было написано в древней книге, прочитал весь процесс активации и деактивации, а затем вновь посмотрел на Волтара.

– Может быть, ты передумаешь? – с надеждой спросил он Его Святейшество.
Но тот лишь молча усмехнулся, приложил ракушку к коже за ухом и громко произнёс заклинание.

И вдруг глаза его резко расширились, а снисходительная улыбка мгновенно сменилась на каменное выражение лица.
Брат Луузи, увидев такую неожиданную реакцию, открыл было рот для того, чтобы о чём-то спросить Волтара, но глава ордена успел остановить его быстрым и властным движением руки.

Почти минуту они сидели молча и неподвижно, словно две статуи, но затем из-за уха Волтара вывалилась ракушка и, скатившись по плечу, застряла в складках его одежды. Его Святейшество глубоко вздохнул, отыскал выпавшую ракушку и положил её на стол.

– Что случилось? – наконец осмелился задать ему вопрос брат Луузи.
– Я слышал чей-то разговор, - сообщил ему Волтар. – Говорили двое и голоса были мужские.
– О чём они говорили?!
– А чёрт их знает, прости меня господи! – воскликнул Волтар. – Сплошная тарабарщина. Я не понял ни единого слова.
– Последнее, последнее слово, которое ты услышал, - взмолился Луузи. – Его ты запомнил?

Его Святейшество наморщил лоб и стал энергично массировать переносицу, вспоминая это последнее слово.

– Покудь, - наконец произнёс он. – Да, именно так: покудь.
– Покудь, покудь, - забормотал брат Луузи, - и означает это не что иное, как прощай…. Покудь….
Он вдруг схватился за книгу и стал быстро перелистывать страницы, пытаясь отыскать нужную информацию.

– Вот оно, нашёл! – радостно воскликнул Луузи, остановившись почти в конце книги. – Я так и знал, что это язык гномов!
– Каких гномов? – прищурился глава ордена. – На Дагоне было много всяких гномов.
– Да, это так, - согласился с ним Луузи. – Были лесные, подземные, озёрные, а также гриммы, груммы и ещё бог весть какие. А языки у них у всех, хоть и были разными, но некоторые из слов всё-таки похожи, как по смыслу, так и по произношению. Так что по одному слову мы никак не сможем определить, разговор каких именно гномов ты сейчас слышал.
– Совсем недавно в столице зеркало Горан заметило энергию Гунар-Нома, а в палате журналиста чуть ли не каждый день медиумы фиксируют появление такой энергии,- задумчиво произнёс Волтар. – Может быть, сейчас я слышал как раз тех гномов, которые следят за Героном?
– Вполне возможно, - пожал плечами брат Луузи. – А для того, чтобы знать наверняка, нужно выучить фразу активации на всех гномских языках. Когда мы начнём понимать, о чём говорят гномы, тогда и узнаем, какие именно гномы пользуются ракушками Сирены.

[evkosen]

– Ты можешь написать мне эту фразу на всех гномских языках? – поинтересовался Волтар, но увидев, как взлетели вверх брови Луузи, добавил: - Ну, хотя бы на некоторых.
– Не такой уж я выдающийся полиглот, чтобы в совершенстве знать столько гномских языков, - сокрушённо покачал головой брат Луузи. – А ещё нужно учитывать то, что мы в основном пользуемся очень старой, вернее сказать древней литературой, а живой язык, чей бы он ни был, на месте не стоит. За многие тысячелетия в любом гномском языке могла произойти такая трансформация, которая в состоянии изменить его до неузнаваемости. Вполне возможно, что современные гномы общаются теперь уже на другом языке.
– Но слово "покудь" ты же нашёл в этой книге, - заметил Волтар.
– Одно слово – это ещё не весь язык, - возразил ему Луузи. – Пытаться мы, конечно, будем, но неизвестно, что получим в результате.
– А что мы можем получить? – улыбнулся Его Святейшество.
– Если ты произнесёшь фразу активации на древнем наречии, то и понимать будешь только древние слова, а все современные слова останутся для тебя всё той же тарабарщиной, - пояснил брат Луузи.
– Что же у вас у полиглотов всё так сложно-то? – засмеялся Волтар.
– Запросто только прыщики на носу появляются, - тоже засмеялся Луузи, - а для всего остального требуется приложить определённое усилие.
– Ну, а если я буду слушать разговор гномов и попытаюсь записать все слова так, как они их произносят? – предложил Волтар. – Это поможет нам определить хотя бы то, какие именно гномы пользуются ракушками?
– Я думаю, что да, - утвердительно кивнул головой брат Луузи. – Только не забывай, что при слове "покудь" у тебя отвалится ракушка, а если ты чихнёшь или кашлянешь, то гномы сразу догадаются, что их кто-то подслушивает. И ещё я бы посоветовал тебе вставлять в уши восковые заглушки.
– То есть они будут слушать моими ушами так же, как и я ихними, - сразу догадался Его Святейшество. – И слово "прощай" я тоже не должен произносить. Не так ли?
– Совершенно верно, - подтвердил Луузи, закрывая книгу. – Если ты хочешь остаться незамеченным, то должен молчать, как рыба до тех пор, пока от твоего уха не отвалится ракушка. А я прямо сейчас пойду в библиотеку и постараюсь составить хотя бы пару фраз на гномских языках.
– Хорошо, брат Луузи, отправляйся, - согласился Его Святейшество. – И, кстати, ты можешь подключить к этой работе тех двоих сумасшедших, которых недавно нам прислал Корнелиус. Как они там справляются с новой работой?
– Замечательно, - поднимаясь со стула, заверил его Луузи. – Память и способность к скорочтению у них просто феноменальная.

После того, как за братом Луузи закрылись дверцы книжного шкафа, а серебряные колокольчики сыграли свою мелодию, Волтар поднялся из кресла и, заложив руки за спину, стал неторопливо прохаживаться по большому кабинету.
Желание ещё раз послушать разговор гномов было велико, но свободного времени для этого не хватало: в полдень начнётся служба, на которую Его Святейшеству никак нельзя не явиться.

"Если я сейчас воспользуюсь ракушкой, а гномы до двенадцати часов не закончат сеанс связи, то мне придётся самому деактивировать артефакт, - подумал Волтар, остановившись у окна. – Гномы сразу услышат мой голос и, возможно навсегда, перестанут пользоваться своими ракушками. Может быть, посадить на дежурство кого-нибудь из братьев? А вдруг этот брат невольно зевнёт или по привычке высморкается? Нет, я должен сделать всё сам. У меня появился уникальный шанс заглянуть в тайны гномов, причём гномов, по-видимому, непростых. В разговоре и тот и другой произносили слово "собор". Если я не ошибаюсь, то у большинства гномских народов это слово означало высший орган государственной власти, что-то вроде сената или совета мудрейших. Гномы следят за энергетическими полями не хуже, а может быть, даже лучше, чем само зеркало Горан. Их разговоры могли бы пролить свет на многие странности, которые сейчас происходят на нашей планете. Гриммы и груммы уже давно покинули Дагону, а вот лесные, озёрные и подземные гномы до сих пор здесь живут. Подожду, пока Луузи составит подходящую фразу для активации".

На письменном столе зазвонил телефон, подключённый к линии спецсвязи, которой пользовались исключительно рыцари тайного ордена.

– Да, я слушаю, - произнёс Волтар, сняв трубку с аппарата.
– Доброе утро, - послышался в трубке голос брата Рибэ. – Есть новости.
– Какие? – поинтересовался Его Святейшество.
– Во-первых, объявились те два агента, которые вместе с катером исчезли на озере Панка, - сообщил брат Рибэ.
– Когда и при каких обстоятельствах? – быстро спросил его Волтар.
– Десять минут назад они позвонили мне с чужого мобильного телефона и сказали, что в настоящее время находятся на острове Панка, - ответил Рибэ. – Подробности сообщать не стали, видимо из-за того, что рядом находились посторонние люди. На мой вопрос агент Борк ответил коротко: "портал из прошлого". Я выслал за ними вертолёт. Скоро узнаем всё, что с ними произошло.
– Ясно, - произнёс глава ордена, - ну, а что, во-вторых?
– Археологи нашли очень странную бутылку. На вид современная и даже с наклейкой валериановой настойки, но на донышке клеймо стеклодувов Нарфея, а на закупоренной пробке стоит печать с ящерицей. Бутылку невозможно откупорить или разбить. Совершенно очевидно, что на неё наложено заклинание.
– Где сейчас эта бутылка? – заинтересовался Волтар.
– Через пару часов агент доставит её в нашу лабораторию, - ответил Рибэ. – Я уже предупредил брата Карэна, и он готовит группу лаборантов.
– Интересные ты мне сегодня новости сообщаешь, - произнёс Его Святейшество. – В полдень у меня начнётся служба, так что звони ровно в три часа, расскажешь подробности.
– Есть ещё и в-третьих, - усмехнулся брат Рибэ. – Утром на одном из островов Южного архипелага был опознан мужчина с приметами Свена, второго водителя того рефрижератора, с которым столкнулся наш лендор. Внешне абсолютно здоровый, мужчина обратился в местную больницу с жалобой на потерю памяти.
– Ты считаешь, что это элферн? – спросил Волтар.
– Да, - ответил Рибэ. – Все приметы, вплоть до отпечатков пальцев, совпадают, а на теле ни единой царапины, хотя из той аварии невозможно было выбраться невредимым.
– Не спугните его, - предупредил глава ордена. – Если он жалуется на потерю памяти, значит, душа элферна ещё не полностью соединилась с телом и может исчезнуть в любое мгновение.
– Да, конечно, в таком деле торопиться не нужно, - согласился с ним брат Рибэ. – Я пошлю туда проверенных агентов. Пусть они пока просто понаблюдают за ним.
– Вот и правильно, - удовлетворённо кивнул головой Его Святейшество, - а с журналиста сними все его "хвосты". За этим парнем наблюдать теперь нужно иначе. У тебя всё?
– Да, - ответил брат Рибэ.
– Тогда ровно в три жду твоего звонка, - сказал Волтар и положил трубку на телефонный аппарат.

"Не слишком ли много новостей для одного дня, - усмехнувшись, подумал Его Святейшество, вновь начиная прохаживаться по кабинету. – Гномы, элферны, агенты, вернувшиеся из прошлого и заговорённая бутылка с клеймом стеклодувов Нарфея. И всё, пожалуй, кроме бутылки, так или иначе, связанно с молодым журналистом.
Какой же бес в него вселился? Он словно магнитом притягивает к себе энергию всё новых и новых богов. Вот уже и Хатуум пробует его на прочность. А кто будет следующим? Такие божественные интриги плелись только во времена заселения Дагоны. Может быть Нарфей решил, что ему пора выходить из тени и брать планету в свои руки?
Прошли уже тысячелетия, а Армон так ни разу и не появился на Дагоне. Его вера слабеет без божественной поддержки, а энергия Нарфея всё увеличивается и крепнет. Этот терпеливый и хитрый бог не станет, как Армон, истреблять иноверцев огнём и мечом. Он медленно, но уверенно идёт к своей цели, и вот уже в толпе перед собой я вижу его растущую энергию. Народ становится всё более самостоятельным и уже не хочет слепо верить своим пастырям.
Возродить былое величие Армона может только сам Армон, а он продолжает хранить молчание. Мне нужны великие силы для того, чтобы хотя бы на время встать на его место и укрепить пошатнувшуюся веру".

Его Святейшество остановился, посмотрел на часы и, глубоко вздохнув, отправился готовиться к предстоящей службе.

[evkosen]

Брат Карэн в это время вызвал в лабораторию четырёх медиумов, которые специализировались на снятии различных заклятий. Они должны были определить тип и силу энергии, охранявшей заговорённый предмет, а затем попытаться раскачать и расшевелить ее для того, чтобы привести в нестабильное состояние. Затем медиумы читали различные заклинания, стараясь подобрать к этому замку нужный ключик. Если же такого заклинания не находилось, то рядом с предметом клали четыре артефакта, поглощающие энергию, но этот метод применялся в самом крайнем случае, когда других вариантов снять заклятие уже не оставалось. Опасность применения такого метода состояла в том, что возникала большая вероятность разрушения заколдованного предмета.

Комната, в которой проводились подобные операции, была полностью изолирована от воздействия различной энергии внешнего мира. Когда наглухо закрывалась толстая свинцовая дверь, то единственным выходом из этого помещения оставались два канала сложной вентиляционной системы с фильтрами, насосами и различными уловителями.

После того, как принесли бутылку и поставили её на круглый стол в центре комнаты, брат Карэн сам закрыл наглухо тяжёлые двери, а медиумы столпились у стола, с интересом разглядывая стеклянный сосуд из чёрного непрозрачного стекла с наклейкой валериановой настойки. Один из медиумов осторожно взял в руки заколдованную вещь и стал вертеть её, рассматривая со всех сторон.

– Жуткий парадокс, - наконец произнёс он, поставив бутылку на место. – Бутылка современная, наклейка тоже, на донышке старинное клеймо нарфеевских стеклодувов, а на сургучной пробке печать древних яфридов, которую они ставили на своих пузырниках. Вот как тут определить, в какое время на этот предмет было наложено заклинание, и среди каких типов заклинаний нам искать нужное?
– Давайте сначала узнаем, чья энергия охраняет эту вещь, - предложил другой медиум.
Все четверо протянули к бутылке раскрытые ладони и, закрыв глаза, стали водить ими над сосудом так, словно бы они грели руки у костра.

"Четыре мужика на одну бутылку – явный перебор, - невольно улыбнулся брат Карэн, наблюдая за медиумами. – Кто первый схватит, тому и достанется больше. Жаль, что шутник, который сварганил этот парадокс, не прицепил к бутылке ещё гранёный стакан с каким-нибудь алкоголическим клеймом времён сотворения мира и плавленый сырок в обёртке из кожи птеродактиля".

Но вот медиумы один за другим начали опускать руки и отходить от стола.
– Ну, как? – спросил Карэн у самого пожилого и, по-видимому, главного медиума.
– Изумрудная энергия яфридов, - сказал тот и посмотрел на своих коллег, которые согласно закивали головами. – Заклинание достаточно мощное и снять его будет нелегко. Высокая плотность энергии говорит о том, что внутри находится что-то ценное.
– Материальное или духовное? – попытался уточнить брат Карэн.
– Возможен и тот и другой вариант, а также оба сразу, - усмехнулся медиум, – хотя может случиться и так, что она абсолютно пустая. Кому-то необходимо сохранить содержимое, а кто-то хочет сберечь сам предмет. Впрочем, пустую бутылку вряд ли кто стал бы запечатывать. Но с другой стороны меня не покидает ощущение какой-то насмешки, словно кто-то куражился, создавая этот парадокс и накладывая на него заклинание.
– Вот и у меня сложилось впечатление того, что какой-то колдун-приколист решил разыграть археологов и пытливых исследователей, - согласился с ним брат Карэн. – Но тогда возникает вопрос: зачем он наложил такое сильное заклинание?
Старший медиум беспомощно развёл руками и изобразил на лице гримасу недоумения.

Пока они разговаривали, трое других медиумов уже вытащили из книжных шкафов толстые фолианты и листали их, пытаясь отыскать более или менее подходящие заклинания для нейтрализации изумрудной энергии яфридов.
Закончив эту работу, все четверо приступили к следующему этапу по снятию заклинания. Окружив бутылку, стоявшую на столе в центре пентаграммы, трое медиумов начали поочерёдно произносить различные заклинания, а самый сильный из них, закрыв глаза и пользуясь астральным зрением, наблюдал за поведением изумрудной энергии.

Брат Карэн, зная по опыту, что этот процесс может сильно затянуться, проверил все артефакты, которые он принёс на тот случай если не удастся откупорить бутылку при помощи заклинания и, устроившись поудобнее в большом и мягком кресле, прикрыл глаза, расслабился и стал ждать.

Шли минуты и от монотонного звука голосов, произносивших очередное заклинание, брат Карэн начал засыпать.

Ему приснилась полупустынная холмистая местность с чахлой растительностью, освещённая палящими лучами Иризо. Редкие порывы лёгкого ветерка шевелили островки ковыля и полыни, а в камнях между ними то тут, то там появлялись и снова исчезали обитатели этого небогатого растительностью мира.

Вот из норы показалась мордочка тушканчика, но повертев ушами и испугавшись пролетевшей над ней птицы, она тотчас спряталась в своё убежище. Из-под камня выскользнула большая ящерица, замерла на несколько мгновений и быстро шмыгнула в траву. На верхние ветви низкорослых деревьев, с криком и шумом, опустилась стайка ворон и стала рассаживаться, скандаля и сгоняя соперника с облюбованного места.

Внезапно и неизвестно откуда появился большой слон, но почему-то зелёного цвета. Он шел, чуть-чуть шатаясь и смешно размахивая ушами, хоботом и коротким хвостом, напоминая подвыпившего бродягу, которому судьба нежданно-негаданно подарила бутылочку его любимого алкогольного напитка. Плотно обхватив концом хобота бутылку из тёмного стекла, слон то и дело останавливался, запрокидывал голову и вливал в широко открытый рот очередную порцию напитка.

Неестественно крупная чёрная мышь, услышав топот слоновьих ног, начала судорожно метаться между камнями, пытаясь найти надёжное укрытие. Чем ближе подходил подвыпивший слон, тем истеричнее становились движения чёрной мыши. Уткнувшись в основание двух камней, она стала яростно рыть грунт, быстро увеличивая узкую щель между ними.
Мышь едва успела втиснуться в своё убежище, как над ним тут же появилась огромная туша слона. Он едва держался на ногах и потому присел, как раз на те камни, под которыми находилась насмерть перепуганная чёрная мышь.

Пьяный слон долго устанавливал почти пустую бутылку на землю, боясь пролить остатки драгоценной жидкости, а когда, наконец, поставил её, то облегчённо вздохнул и громко икнул, глядя осоловевшими глазами на ворон. Птицы восприняли этот звук, как вызов и раскаркались ещё громче, словно осуждая и пытаясь вразумить опьяневшего слона. А тот в ответ вдруг громко захохотал и показал всей стае неприличный жест, выставив вверх единственный палец на конце хобота. Затем он быстро-быстро захлопал ушами, отчего его голова сразу стала похожа на уродливую птицу, которая пытается взлететь и оторваться от пьяного туловища.

Закончив дразнить ворон, слон набрал в лёгкие побольше воздуха, широко раскрыл рот и загорланил какую-то похабную частушку, размахивая хоботом вместо дирижёрской палочки, притопывая задними ногами и смешно размахивая передними.

От пьяного ора, топота огромных ног и сотрясания слоновьей задницы у себя над головой, и без того напуганная мышь стала трястись словно в лихорадке и стучать зубами, безумно оглядываясь по сторонам огромными от ужаса глазами.

Закончив петь частушки и, вероятно, услышав стук мышиных зубов, который стал уже просто неестественно громким, слон удивлённо наклонил голову, а затем попытался заглянуть под свою задницу. Обнаружив под камнями трясущуюся чёрную мышь с выпученными глазами и стучащими зубами, пьянчуга резко выпрямился, отчего едва не упал и дико захохотал, закинув назад голову и выставив вверх хобот, ставший похожим на трубу кочегарки.

Вдоволь насмеявшись, пьяный слон откашлялся и с помощью хобота смачно высморкался в сторону вороньей стаи. Выстрел из такого "артиллеристского орудия" оказался весьма точным и эффективным, накрыв всю стаю липкой зелёной "шрапнелью". Все вороны разом и с истеричным карканьем сначала взлетели вверх, а затем подлетели к слону и стали над ним кружить и гадить, пытаясь попасть ему в глаза. Но тот ничуть не смутился и не растерялся, а вновь выставил своё меткое орудие, отчего всю стаю мгновенно, словно ветром сдуло, и она улетела прочь, громко проклиная пьяного "артиллериста".

Резким движением ушей, слон стряхнул с них вороний помёт, опустил вниз хобот и поднял им с земли бутылку. Взболтнув оставшийся напиток, он запрокинул назад голову, широко раскрыл рот и вылил в него из бутылки всё до последней капли. С наслаждением проглотив напиток, слон заглянул в горлышко бутылки, грустно вздохнул и замахнулся хоботом, намереваясь выбросить опустевшую тару. Но затем вдруг на мгновение задумался, широко улыбнулся и засунул бутылку под задницу, воткнув её горлышко в щель между камнями, под которыми спряталась испуганная мышь. Придерживая бутылку хоботом, пьяный слон натужился и с такой силой выпустил газы из кишечника, что вокруг его задницы поднялись густые клубы пыли, а возникший при этом звук, разнёсся по всей округе, заставляя всех обитателей ближайших холмов срочно прятаться в своих убежищах.

Оказавшись в эпицентре вонючего взрыва, задыхающаяся чёрная мышь окончательно сошла с ума, вытянулась в струнку и пулей влетела в пустую бутылку.
Задержавший дыхание пьяный слон, подождал несколько секунд, а затем вытащил бутылку из норки и опять заглянул в её горлышко. Увидев там чёрную мышь, он коротко хохотнул, зажал бутылку между колен, а сам стал хоботом выковыривать из зубов застрявшую там вчерашнюю жвачку. Наковыряв нужное количество, пьяный шутник заткнул жвачкой горлышко бутылки, вновь пропел похабную частушку и широко размахнувшись хоботом, закинул бутылку с мышью в заросли кустарника.

[evkosen]

Громкий возглас старшего медиума, произносившего какое-то заклинание, разбудил брата Карэна. Он приподнял веки и огляделся, ещё не понимая, где он находится и что с ним происходит. В его глазах всё ещё кружились и гадили испачканные соплями вороны, хохотал пьяный слон, и стучала зубами сумасшедшая мышь.

"Приснится же такое, - вздохнул Карэн, освободившись, наконец, от картинок сновидения и осознав, что он сидит в кресле и ждёт результата работы медиумов. – Пить я сегодня не пил, вот только позавтракал, может быть, плотнее, чем обычно…. А бутылка-то во сне точь в точь такая же, как и та, над которой сейчас колдуют медиумы. Впрочем, это совершенно ни о чём не говорит. Ну, не пьяный же слон, в самом деле, заколдовал эту бутылку".

Медиумы перестали читать заклинания и старший из них подошёл к брату Карэну.
– Так нам бутылку не открыть, - произнёс он усталым голосом. – Мы нашли заклинание, которое достаточно сильно дестабилизирует изумрудную энергию, но полностью освободить от неё бутылку оно не может. Боюсь, что нам всё-таки придётся перейти к третьему этапу, если, конечно, вы не боитесь потерять, как саму бутылку, так и её содержимое.
"А вот это уже становится опасным, - подумал Карэн, вздохнув и сделав вид, что размышляет нам словами медиума. – Хорошо, если внутри находится какая-нибудь бумажка или мелкая вещица. Но если в бутылку спрятали душу какого-нибудь колдуна, то после такого освобождения он будет готов убить нас всех сразу или по очереди. Это уж как ему понравится".

Из всех рыцарей ордена только брат Карэн специализировался на снятии заклинаний с предметов, и он прекрасно знал, какие страдания будет испытывать дух в бутылке, если его освободить таким способом. На его памяти уже были случаи, когда освобождённый и обезумевший от боли призрак пытался убить своих освободителей. Эта группа медиумов ещё ни разу не попадала в такую ситуацию, и поэтому никто из них в полной мере не осознавал, на какой риск они идут.

– Если разобьётся бутылка, то невелика будет потеря, - как бы размышляя, произнёс брат Карэн, слегка пожав плечами. – Нам нужно узнать, что у неё находится внутри, а раз так, то приступим к третьему этапу.

Он поднялся из кресла, взял приготовленные артефакты и разложил их на столе каким-то особенным, одному ему известным образом. Затем поочерёдно их активировал и отошёл от стола.
– Начинайте раскачивать энергию, но только медленно, - предупредил он медиумов. – Может быть, это поможет сохранить нам и бутылку.

Но вовсе не сохранностью бутылки был обеспокоен брат Карэн. Просто ему нужно было время для того, чтобы сесть в своё кресло, которое уже не раз спасало ему жизнь. В это кресло были вмонтированы два мощных артефакта, создающие защиту, как от физического, так и от энергетического повреждения.

Рыцарь сел в кресло, активировал защиту и ещё, на всякий случай, незаметно от медиумов пристегнулся крепкими кожаными ремнями. Впрочем, колдунам было уже не до него. Они вновь встали у стола и, закрыв глаза для того, чтобы наблюдать за состоянием изумрудной энергии, стали в один голос произносить то заклинание, которое они выбрали для дестабилизации.
Таким же образом поступил и брат Карэн после того, как установил защиту. Теперь он видел только пульсирующий изумрудный комок, ауру медиумов, а также работу артефактов, которые тонкими струйками засасывали в себя оторванную от бутылки энергию.

По мере того, как убывала изумрудная энергия, частота пульсации увеличивалась, а комок надувался, словно новогодний шар, внутри которого что-то клокотало и рвалось наружу. И вдруг бутылка взорвалась, расколовшись на тысячи мелких осколков и поранив стоявших у стола медиумов. Вместо неё в центре пентаграммы возник чёрный смерч, мгновенно выросший до потолка и вновь упавший на стол, но уже в виде какого-то монстра с полузвериным лицом и четырьмя длинными когтистыми руками-лапами. Лицо этого чудовища было перекошено от боли и ярости, но брат Карэн сразу его узнал. Таким в древних фолиантах иногда изображали Чета – слугу Хатуума.

Четыре его длинные руки с огромными ладонями молниеносно схватили каждого заклинателя за шею и приподняли над полом. Выставив колдунов в шеренгу, Чет начал медленно сжимать их шеи, с наслаждением наблюдая, как синеют лица, вываливаются изо рта языки и вылезают из своих орбит глазные яблоки у его мучителей.

Когда тела заклинателей перестали дёргаться в руках Чета, он в бешенстве несколько раз ударил их друг о друга, а затем стал швыряться ими в книжные шкафы.

Покончив с медиумами, слуга Хатуума обратил своё внимание на Карэна, сидевшего в кресле с побледневшим от ужаса лицом и проклинавшего сейчас самого себя за то, что не догадался воспользоваться артефактом невидимости.

Чет сразу заметил защиту орденоносца, которая была похожа на кокон, и поэтому он даже не стал пытаться схватить Карэна. Вместо этого монстр словно игрушку оторвал от пола тяжёлый дубовый стол и с силой швырнул его в рыцаря. Удар был настолько сильным, что массивный стол рассыпался на части, оттолкнув к стене кокон, в центре которого находилось кресло с орденоносцем. Чет оглянулся по сторонам и, не найдя ничего, чем бы можно было ещё ударить по рыцарю, яростно зарычал, заскрежетав при этом жёлтыми кривыми зубами.

[evkosen]

Выкрикнув какое-то заклинание, слуга Хатуума выставил перед собой все четыре ладони и из них вылетели молнии, со всех сторон ударившие в кокон. Брата Карэна спасло то, что напал на него сейчас не весь Чет, а всего лишь его четвертинка. Если бы бог яфридов загнал в бутылку хотя бы половину Чета, то щит орденоносца уже не выдержал бы более мощного энергетического удара.
Кокон ослепительно вспыхнул, поглощая энергию молний, но часть этой энергии всё равно прорвалась внутрь и ударила в орденоносца. От дикой боли Карэн закричал и на несколько секунд потерял сознание, а Чет подошёл к кокону и остановился, внимательно вглядываясь в бесчувственное тело, желая убедиться в том, что этот человек мёртв. На второй такой удар у Чета уже не хватало энергии, и поэтому он пришёл в ярость, когда брат Карен зашевелился и открыл глаза.

Слуга Хатуума выкрикнул новое заклинание, и волосы на его голове стали вдруг превращаться в маленьких тонких змей, которые быстро росли, извивались и тянулись к орденоносцу.

"Он хочет превратить меня в камень", - с ужасом подумал брат Карэн, почувствовав тяжесть и онемение в ногах.

Орденоносец быстро закрыл лицо руками и стал твердить заклинание, которое должно было помешать колдовству монстра. Тяжесть в ногах начала понемногу проходить и вскоре Карэн уже снова мог шевелить пальцами, ступнями и коленями. Новый яростный вопль Чета, подсказал рыцарю, что и эта попытка убийства у слуги Хатуума не удалась.

И тогда четырёхрукий монстр обхватил кокон с креслом своими длинными руками-лапами, оторвал его от пола и швырнул в противоположную стену, от которой кокон отскочил, словно мяч, вновь вернулся к Чету и вновь был брошен в стену.
После второго удара о стену, Карэн понял, что долго ему так не продержаться. Кожаные ремни больно впивались в тело, а кресло хоть и смягчало удар, но сотрясение было достаточно сильным для того, чтобы в скором времени потерять сознание и сломать шейные позвонки. И тогда рыцарь решил пойти на хитрость. Он прокусил себе губу и когда вновь оказался в руках монстра, притворился мёртвым.

Чет заметил кровь на лице орденоносца и, придерживая кокон, внимательно посмотрел на обмякшее и неподвижное тело рыцаря. Голова Карэна была откинута набок, а из приоткрытого рта струйкой сочилась кровь. Слуга Хатуума злорадно захохотал, отшвырнул от себя кокон и подошёл к запертой двери, но увидев на ней кодовый замок, не стал тратить на него время, а просто снова превратился в чёрный смерч и скрылся в вентиляционном отверстии.

Он нёсся по вентиляционному каналу, сокрушая всё на своём пути, и вскоре оказался на свободе, пулей вылетев из трубы одной из церковных башен. Мгновенно определив, где сейчас находятся все остальные его части, Чет отправился для воссоединения с той четвертинкой, которая сейчас дежурила у больничной палаты журналиста.

Превратившись теперь уже в половинку Чета, слуга Хатуума сквозь окно с ненавистью посмотрел на забинтованное тело Герона. Боль, ярость и жажда мщения всё ещё переполняли призрака, а отсутствие божественной ауры у журналиста, создавало впечатление, что с этим смертным не так уж и трудно будет покончить.
И Чет решился. Но воздействовать на тело Герона не было смысла, и поэтому слуга Хатуума бросился в атаку на душу журналиста.

Маленький комочек тайной энергии, который совсем недавно получил имя Гера, тоже не дремал, а внимательно наблюдал за приготовлениями Чета. И когда в его сознание ворвались потоки тёмной энергии, он резко отсёк их от призрака и начал быстро поглощать и преобразовывать эту энергию.

"Ну, вот и остался Чет, как минимум, без трёх, а то и четырёх пальцев, - пользуясь замешательством призрака, подумал Гер. – Может быть, хоть это его остановит"?

Но слуга Хатуума от ярости совсем потерял голову и набросился на душу журналиста с утроенной энергией. Её так много попало в сознание Герона, что комок тайной энергии уже не успевал её поглощать, а призрак уже готовился к новой атаке. Положение становилось довольно опасным, и Гера стал будить явную мысль для того, чтобы вместе прочитать заклинание Нарфея.

"Герон, очнись! - стал кричать Гера, усиленно поглощая энергию Чета и в то же время, краем глаза наблюдая за призраком в палате. – На нас напали. Срочно приходи в себя!"
Тело журналиста пошевелилось, он открыл глаза, а затем начал громко читать заклинание Нарфея. Но Чет уже не мог и не желал отступать. Он вызвал свою вторую половину из Гутарлау, соединился с ней и обрушил всю мощь тёмной энергии на сознание Герона.

Большую часть атакующей энергии щит Нарфея всё же задержал, но то количество, которое вновь прорвалось в сознание Герона, было всё-таки очень велико. А главная опасность заключалась в том, что под угрозой оказалась явная мысль, которая ещё ни разу не попадала в такую ситуацию. Тело журналиста стало дёргаться и корчиться на койке, срывая с себя бинты, ломая гипс и растяжки с противовесами.

"SOS!!! – что было сил, заорал Гера, когда понял, что Чет уже не остановится и твёрдо решил его убить. – SOS!!! SOS"!!!

[evkosen]

Глава 13

Четырёхвесельный катран быстро удалялся от берега, на котором стояла одинокая фигура яфридки с платком в поднятой вверх руке. Она махала им вслед уходящему судну, а из её глаз нескончаемо текли слёзы, мешая смотреть вдаль. Фризла быстро вытирала глаза платком и снова размахивала им над головой, словно пыталась помешать ветру, уносившему катран Бича от берега.


Когда судно стало уже совсем маленьким и казалось, что оно должно вот-вот исчезнуть, Фризла вдруг увидела, как Бича встал во весь рост и, взяв в верхние руки вёсла, помахал ими в ответ. Яфридка зарыдала во весь голос и прижала платок к глазам, но после того, как она их вытерла и успокоилась, то оказалось, что катран уже исчез за горизонтом.

"Ну, а если всё же настоящий Бича вдруг появится в этой гутарле? – спросил Гер яфрида. – Ведь в жизни чего только не случается. Как ты потом станешь выкручиваться из этой истории?"
– Не появится, - ответил ему Бича-Яфру, энергично работая вёслами. – А не появится потому, что сегодня ночью он со всей своей командой геройски погиб сражаясь с пиратами Гамайского моря.
"Когда ты успел про это узнать?" – прищурился Гер.
– А тогда, когда ты лупасил на отдушке в обнимку с Фризлой, - захохотал Бича-Яфру.
"Так, - проворчал Гер, - значит, меня ты укладываешь спать, а сам в это время шарахаешься невесть где".
– Невесть где я шарахаюсь не весь, а лишь частично, - продолжая смеяться, ответил ему бог яфридов. – Так уж получилось, что в этот раз ты не попал в ту часть моего сознания, которая решила погулять по планете.
"Постой, постой, - задумался Гер. – Уж не хочешь ли ты таким способом определить, в какой части твоего сознания я спрятался? Так ведь я тебе уже сказал, что нахожусь я сейчас в центре твоей чистой энергии".
– Это изнутри тебе кажется, что ты находишься в центре, - вздохнул Бича-Яфру. – А я вот выяснил, что ты гуляешь в моей душе, как мартовский кот: где сильнее пахнет, то туда тебя и несёт.
"В смысле? – не понял его Гер. – Что ты хочешь этим сказать?"
– Да то, что по моим расчётам ты всегда оказываешься там, где только начинает зарождаться какая-то новая или оригинальная мысль. И получается так вовсе не из-за того, что ты так хочешь, а оттого, что в этом заключается главная особенность твоей собственной энергии, - усмехнулся бог яфридов. - Как видишь, скоро я буду знать о тебе больше, чем ты сам.
"Ну, ещё бы! – фыркнул Гер. – Во-первых, ты – бог, хоть и не людского племени, а всё-таки бог. А во-вторых, со стороны-то виднее. Но должен тебе сказать, что мне с моей стороны тоже кое-что виднее, чем тебе".
– И что же именно? – заинтересовался Бича-Яфру.
"А то, что когда ты надеваешь очередную маску, то меняется цвет не только у твоего сознания, но и у подсознания тоже", - ответил ему Гер.
– Оба-на! – воскликнул Бича-Яфру и перестал грести вёслами. – Вот с этого момента поподробнее и не жалея красок.
"Конечно, потому что именно о красках и идёт речь, - усмехнулся Гер. – Да ты греби, греби, а то нас обратно в гутарлу унесёт".
– Ох, и любишь же ты потянуть кота за…, - вздохнул Бича-Яфру, вновь начиная грести.
"За хвост и только за хвост, - посмеиваясь, закончил за него Гер. – А ты знаешь, почему тебя сегодня так тянет на кошачью тему?"
– ….
"Да потому, что в тебе сейчас играет энергия Кайсы, - сам ответил на этот вопрос Гер. – И энергия эта осталась у тебя не в сознании, а в подсознании. Маску-то ты давно снял и сознание тоже освободил от её энергии, а вот подсознание твое, похоже, что навсегда изменило свой оттенок. Как видишь, и я знаю о тебе больше, чем ты сам".

Некоторое время Бича-Яфру молча и размеренно грёб веслами.

– А как насчёт остальных масок? – наконец спросил он Гера. – Они тоже наследили в моём подсознании?
"За Осмуна сказать ничего не могу, - пожал плечами Гер. – Ты же знаешь, что он на любом фоне невидим, а цвет Юргена настолько слаб и невзрачен, что я не всегда его и замечаю. Оно и понятно почему: его энергию ты скопировал не с артефакта, а с кота Барсика, которому до бога ой, как далеко. Но, может быть, я не прав?"
– Нет, всё верно, - согласился с ним Бича-Яфру. – А как ведёт себя энергия Кайсы? Она живёт сама по себе или всё-таки смешивается с моей энергией?
"Кошки всегда гуляют сами по себе, когда они не гуляют с котами, - усмехнулся Гер. – Вот и энергия Кайсы становится ярко выраженной лишь тогда, когда находится на периферии, но стоит ей только начать своё движение к центру, как она сразу же растворяется в твоём подсознании. А твоя самодиагностика разве не показывает тебе все эти изменения?"
– Моя самодиагностика не работает так, как ей положено с того момента, как Нарфей соединил наши души, - вздохнул бог яфридов, сильно загребая левыми вёслами для того, чтобы выровнять катран и пристать к песчаной отмели острова. – А теперь ей мешает не только твоя энергия, но и энергия всех моих масок.
"А коррекцию диагностики ты провести не можешь, потому что не знаешь всех параметров энергии Нарфея, Кайсы и всех прочих посланников, чьи маски ты на себя уже примерил. Так?"
– Правильно, - снова подтвердил бог яфридов. – Хотя теперь и этого уже недостаточно учитывая то, что каждая новая маска влияет на все прежние, а они соответственно влияют на неё. В результате мы имеем уравнение с множеством неизвестных, не решив которое, мы не поймем, кто мы и что мы сейчас из себя представляем.

Катран с разгона уткнулся в берег и Бича-Яфру, прихватив сумку с артефактами, спрыгнул на влажный песок островного пляжа. Затем он увеличил размер своего биополя, став уже настоящим Яфру, превратил материю катрана со всеми его товарами в энергию и спрятал её в тот энергетический рюкзак, который они с Героном недавно создали в катакомбах.

"Когда вернёмся домой, я имею в виду Гутарлау, то на товары Борсого мы можем кое-что выменять у Адама, - предложил Гер. – Да и за знак элферна мы ещё с ним не рассчитались, а оружие Чукмака не может не заинтересовать археолога".
– Обязательно с ним поторгуем, - кивнул головой Яфру, шагая по узкой тропинке вглубь острова. – У археолога теперь хранится очень много нужных и полезных для нас вещей. Но его сейчас опекает Гунар-Ном и, если я не ошибаюсь, то повелителя гномов интересует вовсе не археолог, а те предметы, которые появились из шкатулки Фана. И Чет, кстати говоря, тоже неспроста крутится рядом с Адамом. В таких условиях нам трудно будет вести обмен с археологом.
"Ты сейчас начнёшь колдовать над обручем Гримм-Нома, а он, как-никак, родной брат Гунар-Нома, - задумался Гер. – Если мы появимся у Адама под маской Гримм-Нома, то, может быть, его братец не станет нам мешать? А Чета, чтобы он не путался под ногами, затолкаем ещё в какую-нибудь посудину. Сколько его четвертушек крутится у Адама?"
– Две, - ответил ему бог яфридов. – Третья дежурит у больницы, а четвёртая сидит в бутылке, но не в этом дело. Чет в любом случае нам не помеха, потому что он всем враг по определению. Тёмная энергия Хатуума воюет и всегда воевала практически со всеми посланниками. Конечно, были и такие случаи, когда кто-нибудь из нас заключал союз и с Хатуумом, но, как правило, такие союзы были недолговечны и быстро распадались. Затолкать Чета в бутылку – не проблема, вот только не забывай, что в нашем положении мы никогда и ни в чём не должны повторяться. Ну, а что касается братьев Ном, то их родственная связь может оказаться, как плюсом, так и минусом.
"М-да, интриги, интриги, интриги, - вздохнул Гер. – И что вам всем не жилось в мире и согласии?"
– А то, что всех слишком много, а всего слишком мало и на всех не хватает, - усмехнулся Яфру.
"Вот, вот, - проворчал Гер. – Налетели толпой на одну маленькую планетку, передрались все в пух и прах, а теперь и мы из-за вас страдаем".
– Помолчал бы уже, - поморщился Яфру. – Забрался к богу в душу, а сам какого-то страдальца из себя корчит.
"А я не за себя беспокоюсь, а за всех остальных", - запротестовал Гер.
– А ты спросил их всех остальных-то? – криво усмехнулся бог яфридов. – Всеобщая гармония – красивая сказка для маленьких детей и романтиков. Мир создан таким, каков он есть и если ты не можешь его изменить, то тебе в любом случае придётся под него подстраиваться или же создать свой собственный мир и в нём уединиться.
"Но почему же обязательно уединиться? – не сдавался Гер. – Найти единомышленников и всем вместе строить свой гармоничный мир".
– Ваш мир, если он станет достаточно большим, рано или поздно станет мешать другому миру, тому, с которым вы не согласны, - отмахнулся от него Яфру. – И вы будете вынуждены с ним воевать, защищая свою жизнь и свой гармоничный мир. А теперь оглянись в прошлое и скажи мне, не это ли до сих пор происходило на планете? Любое сообщество считает именно свой мир самым правильным и гармоничным, а всё, что не вписывается в его рамки, называет ересью и заблуждением.

Яфру остановился недалеко от временного портала и снял с плеча дорожную сумку.
– Ладно, давай закончим эту бесполезную и бессмысленную дискуссию, - сказал он, присаживаясь на траву и доставая из сумки обруч Гримм-Нома. – Мне нужно сосредоточиться и поэтому постарайся меня не отвлекать. Лучше понаблюдай за теми процессами, которые будут происходить в моём подсознании. Как мы только что выяснили, тебе со своей позиции всё видится несколько иначе, чем мне.

Бог яфридов расстелил на траве холщёвую сумку, положил на неё обруч и, внимательно глядя на него, стал разминать пальцы рук, словно опытный медвежатник перед тем, как начать взлом сложного сейфа. Затем он закрыл глаза, протянул к обручу сразу все свои ладони и начал медленно водить ими над обручем, произнося еле слышным шёпотом какие-то непонятные слова.

[evkosen]

"Практически всё то же самое, что и в шагуне Борсого, - подумал Гер, глядя на эти манипуляции, - разве что только шёпот добавился. Неужели он и сейчас играет на публику? А зачем? Не хочет, чтобы я знал, как это делается? Так я без его помощи всё равно ни один артефакт не смогу активировать".

Продолжая что-то нашёптывать, Яфру стал размахивать кистями рук над обручем, словно бы подгоняя к лицу воздух, и стал при этом похож на парфюмера, оценивающего качество новых духов. И действительно в следующее мгновение Гер уловил тончайший аромат, который источал волшебный обруч.

"Обоняние – это его конёк, - думая о боге яфридов, мысленно усмехнулся Гер. – Из меня такой нюхач никогда не получится: не та наследственность…. А впрочем, что это я себе раньше времени приговор выношу? Интуиция Нарфея подкреплённая обонянием Яфру тоже может дать неплохой результат".

Пользуясь обонянием Яфру, Гер стал тоже принюхиваться, пытаясь понять происхождение и природу этого запаха. И вскоре у него появилось ощущение того, что он находится в кузнице рядом с наковальней и пылающим горном. Особый аромат обруча, словно бы расслоился, показывая, из чего он состоит: запах раскалённого металла, запах пота и запах горящего горна. Кузнец достаёт из красных углей разогретую до белого каления полоску металла и начинает ловко и уверенно стучать по ней молотом, непрерывно произнося при этом слова не то песни, не то молитвы. И чем дольше куёт кузнец, тем звонче становится металл и вскоре уже кажется, что и кузнец и полоска металла поют в унисон какую-то красивую и загадочную песню, мелодия и слова которой навсегда остаются в душе каждого из них.

Нельзя сказать, что Гер слышал эту песню, но он очень хорошо ощущал её вибрацию и мелодичность.
Яфру перестал шевелить кистями рук и вдруг громко запел ту самую песню, которую только что пели для Гера кузнец и полоска металла на наковальне. Обруч сразу вспыхнул ярким цветом, заискрился змейкой полудрагоценных камней, и вокруг него мгновенно возникло облако бело-красного цвета, похожее на язычки пламени, которые пляшут над раскалёнными углями.

"Я смог создать только немой образ заклинания для активации, а Яфру знает ещё и то, как можно озвучить такой образ, - понял Гер. – Значит, сейчас он пользовался не только обонянием и интуицией, а ещё какими-то чувствами и особыми способностями. Свой меч в магазине Зацмана Яфру не смог отличить от подделки, потому что ему мешала энергия Фана, но почему тогда бог яфридов с лёгкостью согласился активировать кулон Кайсы? Да и сейчас он не отказывается от того, чтобы воспользоваться и другими артефактами из шкатулки…. Может быть, ловушка Фана действует только на того посланника, который и создал тот или иной предмет и потому Яфру не боится экспериментировать с чужими магическими предметами…? Ох, что-то он мне не договаривает".

А бог яфридов в это время уже надел на голову обруч и стал готовиться к преобразованию своей энергии в энергию Гримм-Нома.

"Сегодня он явно не торопится, - слегка улыбнулся Гер, наблюдая за действиями зелёного бога. – А почему…? Растягивает удовольствие, хочет лучше разобраться в нюансах этого процесса или просто преподаёт мне урок, зная, что я сейчас слежу за тем, что он делает? Он просил присматривать за состоянием его подсознания, но в нём-то как раз сейчас ничего и не происходит. Его чистая энергия (хотя я теперь уже никак не могу назвать её таковой) пока абсолютно не реагирует на те изменения, которые происходят за пределами её границы. Значит, это должно произойти позже, вероятно тогда, когда Яфру начнёт пользоваться своей новой маской".

Божественная аура изумрудного цвета стала вдруг быстро уменьшаться и вскоре сравнялась с аурой магического обруча. Мощность и концентрация энергии яфридов была гораздо выше энергии Гримм-Нома, и поэтому поначалу казалось, что биополе обруча попросту исчезло. Но очень скоро цвета ауры стали изменяться, переходя от изумрудных оттенков в бело-красные. Когда яркость и мощность новой энергии достигла своего предела, Яфру, а вернее теперь уже Гримм-Ном, резко увеличил биополе до божественного размера. Тело яфрида словно растворилось в воздухе, а на его месте возник маленький кряжистый человек в кожаном полудоспехе, с высоким ёжиком волос и кудлатой бородой, часть которой была заплетена в мелкие косички.

– Ну, вот и все дела, - немного уставшим, но довольным голосом произнёс карлик. – А как себя чувствует мой маленький шпион? - обращаясь уже к Геру, добавил он.
"Эти манипуляции никак не повлияли ни на меня, ни на твою чистую энергию, - сообщил ему тот, - если не считать того, что все твои прежние маски сразу куда-то исчезли. Даже Кайса и та не смеет приблизиться к твоей новой энергии. Кстати, ты случайно не знаешь, какие у неё были отношения с Гримм-Номом?"
– Раньше не знал, а теперь просто не могу не знать, - засмеялся карлик, - потому что я – и есть тот самый Гримм-Ном.
"Ты хочешь сказать, что в обруче заключена даже чистая энергия Гримм-Нома, а кулон Кайсы и пояс Осмуна являются лишь частью своих создателей?"
– Ты стал быстро соображать мой друг, - продолжая улыбаться, ответил ему Гримм-Ном. - Обруч – самый главный мой артефакт, в котором заключены все мои способности и вся моя сущность. Теперь даже Гунар-Ном не сможет отличить меня от своего брата, потому что я и есть его родной брат. Ну, а что касается Кайсы, то могу тебе сказать, что отношения у нас с ней были всякие. Иногда она царапалась и кусалась, а иногда сидела у меня на коленях и что-нибудь ласково мурлыкала мне на ухо.
"Ясно, - усмехнулся Гер. – А происходило так, наверное, от того, что ты её иногда гладил, а иногда таскал за хвост. Я не ошибся?"
– Да, всякое бывало, - словно вспоминая прошлое, вздохнул Гримм-Ном, - и любили, и ругались, и снова любили.

Чем дольше Гер беседовал с карликом, тем больше осознавал, насколько велика разница между маской Гримм-Нома и остальными масками. Если раньше Яфру только притворялся, изображая из себя Кайсу, Осмуна или Юргена, то сейчас бог яфридов настолько вошёл в новую роль, что, кажется, забыл самого себя. Гер не прекращал внимательно следить за состоянием чистой энергии многоликого бога и вскоре стал замечать какое-то странное движение на периферии подсознания, которое, как и всегда выглядело, словно шар, но сейчас его поверхность стала деформироваться в различных точках, прогибаясь вовнутрь, будто бы кто-то снаружи настойчиво пытался войти в это замкнутое пространство.

"Что-то не нравится мне такая карусель, - подумал Гер, с опаской наблюдая за этим процессом. – Уж не собирается ли Гримм-Ном захватить подсознание бога яфридов?"

"Гримм-Ном – слишком длинное и неудобное для произношения имя, - небрежным тоном произнёс Гер, обращаясь к карлику. – Может быть, мне нужно называть тебя как-то иначе? Как тебя звали в детстве?"
– Меня всегда звали Гримм-Ном и только Гримм-Ном, - нахмурился тот, - но можешь называть меня повелителем, хоть ты и не из нашего племени.

"Всё ясно, - подумал Гер. – Нужно срочно возвращать Яфру, пока этот карлик вконец не оседлал доверчивого яфрида. Но действовать придётся очень осторожно. Мне кажется, что этому заносчивому гному не очень-то понравится идея вновь превратиться в ящера".

"А скажи мне, повелитель, - как можно учтивее обратился Гер к карлику. – Можешь ли ты, пользуясь своею новой способностью, превратиться в Гунар-Нома? Ведь вы – родные братья, а значит, и тип энергии у вас должен быть одинаковым".
– Тип энергии, конечно, одинаковый, - согласился с ним Гримм-Ном, - но её внутренние параметры у нас с братом разные. Нет, для этого мне нужен какой-нибудь его артефакт, пусть даже самый простенький и безобидный.
"А среди тех вещей, которые нам отдали яфриды, разве нет ничего, что бы принадлежало твоему брату?"

Карлик на пару мгновений задумался, а затем радостно хлопнул себя ладошкой по лбу.

– Точно! – воскликнул он. – Монокль Гунар-Нома, который он создал для обнаружения артефактов. Мой братец – страстный коллекционер и вечно болтается по всяким галактикам и планетам в поисках магических предметов. Кстати, если бы можно было найти тот тайник, в котором он хранит свою коллекцию, то уверяю тебя, нам там было бы, чем поживиться.
"А вдруг этот монокль как раз и подскажет нам, где стоит искать тайник твоего брата", – предположил Гер.
– Вот это-то мы сейчас и проверим, - азартно потёр ладони карлик. – Я давно мечтаю найти его тайник. У него в детстве была такая забава: прятать мои любимые игрушки в самые неожиданные места из-за чего мне каждый раз приходилось переворачивать в доме всё вверх дном, а вся вина за беспорядок, конечно же, полностью ложилась на меня.

Он достал из сумки монокль, достаточно быстро его активировал и сразу же начал преобразовывать свою энергию в энергию брата. Несмотря на то, что в этот раз весь процесс происходил очень быстро, Гер всё же успел заметить, что промежуточным звеном в этом превращении всё равно оказалась энергия зелёного бога. Как только закончились все изменения, то уже вместо карлика на поляне стоял маленький гном в бархатном кафтане и большой широкополой шляпе.

[evkosen]

"До чего же вы с братцем непохожи-то, - удивлённо покачал головой Гер, обращаясь к гному. – Если бы не знал, то никогда бы не поверил в то, что вы – родные братья".
– Родные мы только по матери, - усмехнулся Гунар-Ном, - и поэтому правильнее было бы называть нас единоутробными. Но мы с братом стараемся не афишировать историю своего происхождения.

Гер внимательно осмотрел сознание и подсознание многоликого бога и с облегчением отметил, что деформация шара, в котором находилась чистая энергия зелёного бога, прекратилась, а цвет общего сознания, хоть и не намного, но всё-таки изменил свой оттенок.

"Монокль, наверное, очень слабый артефакт для того, чтобы скрываться под такой маской?" – спросил Гер, сознательно никак не называя многоликого бога.
– Да, конечно, - согласился тот. – В этой маске я похож на страуса, который прячет голову в песок. Такой маскировкой можно обмануть разве что братьев из ТОРКа, да и то с переменным успехом.

"Может быть, предложить ему примерить ещё какую-нибудь маску, для того, чтобы он уже наверняка забыл про карлика? – задумался Гер. – Что у нас там ещё есть? Браслеты и медальон Тууслы…? Нет, что-то мне сейчас не очень хочется увидеть на полянке эту маму".

"А знаешь что, Яфру? - решился, наконец, Гер. – Давай-ка, мы с тобой вернёмся в исходную точку".
– Мы как-то уже договаривались, что ты будешь называть меня по имени той маски, которую я ношу, - с улыбкой напомнил ему гном. – Пусть тебя не обманывает впечатление того, что мы сейчас на острове одни. Кому надо, тот увидит и услышит нас из любой точки планеты и даже галактики. Я, конечно же, принял некоторые меры предосторожности, но это всё равно не даёт нам право нарушать основные принципы конспирации. А теперь объясни мне, зачем тебе понадобилась исходная точка?
"Я заболдаю тебе шибака занятну хараламу, но тока тады, ежоли вновь поглазею здесь бродюжника Бича, - усмехнулся Гер. – Никому боля я енту хараламу болдать не моги.
– Хм, - задумался гном. – А знаешь, ты меня заинтриговал. Ну, хорошо, давай вернёмся к Бича.

Это преобразование закончилось ещё быстрее, чем предыдущее и вот уже бродюжник Бича развалился на траве, закинув за голову верхние руки.

– Ну, давай, болдай свову хараламу, - немного уставшим голосом произнёс он, явно намереваясь расслабиться и отдохнуть.
"Сейчас, - пообещал ему Гер, - вот только дай мне немного осмотреть твоё сознание и чистую энергию".
– А что ты там хочешь увидеть? – закрывая глаза от яркого света Иризо, поинтересовался Бича-Яфру.
"Маленького злобного карлика, который чуть было, не сожрал большого и доверчивого яфрида".

Бича-Яфру на несколько мгновений замер, затем резко открыл глаза, а потом и вовсе сел, опираясь на хопер.

– Ты опять фантазируешь, или действительно заметил что-то серьёзное? – недоверчиво спросил он.
"Да какие уж там фантазии, - отмахнулся от его слов Гер. – Мы стояли с тобой на краю пропасти. Область твоей чистой энергии была атакована подсознанием Гримм-Нома, словно больная антилопа, упавшая в воду на радость стае пираний. Ещё немного и от Яфру, да, наверное, и от меня тоже, уже ничего бы не осталось. Ты не просто надел маску Гримм-Нома, ты действительно им стал, а его подсознание окружило и блокировало твою чистую энергию, пытаясь её разрушить и уничтожить. Ты мгновенно забыл о том, что ты – бог яфридов, потому что ты стал богом гриммов, и только хитростью мне удалось убедить тебя снова стать самим собою. Я, наверное, не ошибусь, если скажу, что душа каждого из посланников уникальна и её возможности и способности скрыты от всех за семью печатями. Больше никогда и ни в кого полностью не превращайся, иначе ты навсегда потеряешь самого себя и вовсе не факт, что ты когда-нибудь вновь вернёшься в своё сознание. Во всяком случае, в душе у Гримм-Нома я такого желания не обнаружил и если бы не его жадность и детские обиды на проделки единоутробного брата, то неизвестно, чем бы вся эта история и закончилась. Вот такая моя харалама".

Бича-Яфру сорвал высокий стебелёк какого-то растения, и стал задумчиво жевать его верхушку, время от времени лениво сплевывая в траву.

– Твова харалама действительно шибака занятна, - наконец произнёс он, откинув в сторону изжёванный стебелёк. - А теперь попробуй вспомнить и описать в красках все те изменения, которые ты заметил, как в моём сознании, так и в подсознании.

И Гер начал свой рассказ, стараясь не упустить из виду ни одну, даже самую незначительную деталь, попутно вспоминая при этом, как все свои ощущения, так и диалоги с обоими повелителями гномов. Яфру слушал его, не перебивая и не переспрашивая. Он словно уснул, сидя на хопере и поддерживая голову всеми четырьмя ладонями.

"Мне кажется, что мы должны придумать какой-нибудь клапан или стоп-кран для того, чтобы вновь не оказаться в такой ситуации, - предложил Гер, закончив свой рассказ. – Я понимаю, что всего не предусмотришь, но лучше десять раз вернуться в исходную точку, чем один раз прыгнуть наобум и исчезнуть навсегда".
– Да, предохранительный клапан нам просто необходим, - согласился с ним Яфру. – И ведь как незаметно всё произошло-то. Я даже не почувствовал того, как стал совсем другим. Казалось, что всё под контролем и нет никаких причин для беспокойства. Вот так действовал и Фан вместе со своей шкатулкой: когда начинаешь понимать, что тебя обманули, то изменить уже ничего не можешь.
"Ты достаточно медленно преобразовывал энергию Гримм-Нома. Так было необходимо или ты просто не хотел торопиться?" – поинтересовался Гер.
– Попутно с преобразованием я ещё изучал все способности и возможности этой энергии, - признался бог яфридов, - да видно так увлёкся, что не заметил, как полностью превратился в Гримм-Нома. Что же, я получил хороший урок, а ты снова вытащил меня из очередной ловушки. Но как ловко ты обманул этого карлика!
"Мне просто повезло, а он всего лишь ещё не успел освоиться и войти в образ, - отмахнулся Гер. - Ведь я-то действовал скорее интуитивно, чем расчётливо. Так что благодарить нам нужно Нарфея и его интуицию, частичка которой живёт и во мне".
– Везение всегда сопутствует тому, у кого есть что везти, - улыбнулся Яфру. – Три знака элферна, которые сейчас находятся в твоём теле, тоже влияют на все твои действия.
"Кстати, а помнишь тот камнепад в горах? – вдруг задумался Гер. – Ведь Кайса тогда тоже достаточно плотно обхватила твоё сознание, но когда тебе вновь понадобилось стать яфридом, ты сделал это легко и непринуждённо. В чём разница между Гримм-Номом и богиней кошек? Или, может быть, секрет кроется в мощности их магических предметов?"
– Разница буквально во всём, - ответил бог яфридов. – Начнём с того, что Кайса – женщина и обладает иным типом мышления, который как раз и формируется в области подсознания. Как бы я ни старался стать настоящей богиней кошек, но до тех пор, пока во мне живёт мужское начало, все мои старания разобьются именно об эту преграду.
Гримм-Ном – ярко выраженный мужик: могуч, вонюч и волосат, несмотря на то, что ростом мал. Его мужское начало не создано для того, чтобы с кем-то делить свои владения. Ему нужно всё или ничего. Он блокировал мою чистую энергию и начал её разрушать, потому что на этом месте должно было находиться его подсознание, а моё сознание в это время ему только помогало, то есть я уничтожал себя своими же руками.
Ну, а если уж мы стали говорить о наших масках, то не должны обойти вниманием и Осмуна, а он – создание бесполое, и потому абсолютно для меня безвредное.
Теперь о том, что касается магических предметов этих посланников. Они тоже все сильно отличаются друг от друга, как по мощности, так и по наличию всевозможных способностей своих создателей. Обруч Гримм-Нома – наиболее насыщенный, потому что повелитель гриммов вложил в него и частичку своей чистой энергии. В кулоне Кайсы заключены практически все способности богини кошек, но своё женское начало она решила оставить при себе. Пояс Осмуна обладает всего одним качеством своего создателя – маскировкой, но зато она настолько сильная, что способна обмануть кого угодно.

Гер слушал бога яфридов, а сам не переставал следить за состоянием его подсознания и заметил, что оболочка шара меняла свой цвет в зависимости от того, о ком в этот момент говорил многоликий бог.
"Они все и навсегда отметились в его подсознании, - подумал Гер, - но проявляют себя лишь на периферии, а опускаясь к центру, сразу блекнут и растворяются, теряя свою индивидуальность".

"Послушай, Яфру, - произнёс Гер, выслушав монолог бога, - а почему бы тебе не воспользоваться маской Осмуна, для того, чтобы обмануть Гримм-Нома? Энергия Кайсы вряд ли подойдёт для этой цели, если учесть ещё и то обстоятельство, что у богини кошек и повелителя гриммов в прошлом были бурные романтические отношения. Зато Осмун, как бесполое создание, да к тому же ещё и невидимое, никак не может быть объектом для атаки карлика".
– Я уже думал об этом, - усмехнулся бог яфридов. – Мысль замечательная, но она нам не подходит по одной простой причине: под маской Осмуна ты ничего не видишь, а, следовательно, не сможешь повлиять на ситуацию. Я же, как оказалось, теряю контроль над собой абсолютно незаметно и неизвестно, на какой стадии преобразования. Нет, мой друг, давай искать другой вариант.
"Тогда я предлагаю провести небольшой эксперимент, - предложил Гер. – Ты сейчас наденешь маску Осмуна, а затем начнёшь рассуждать на тему об особенностях повелителя гримов и его обруча. Если моя теория верна, то я должен увидеть его энергию на краю твоего подсознания, а маска Осмуна, возможно, ещё и усилит этот эффект".
– Хо! – воскликнул бог яфридов, явно заинтересовавшись этой теорией. – Ну, давай попробуем.

[evkosen]

Яфру почти мгновенно надел маску Осмуна, но остался в теле яфрида, потому что под куполом этой энергии он всё равно был абсолютно невидим. А затем Осмун-Яфру стал рассказывать Геру о том, какими способностями обладает Гримм-Ном, и какие свои качества он передал обручу при его создании.

"Вижу! Я его вижу! – вдруг закричал Гер. – Вся энергия Гримм-Нома растеклась по оболочке твоего подсознания. Вот сейчас бы самое время и сорвать мне стоп-кран".

Яфрид, продолжавший всё также сидеть на полянке, на несколько мгновений задумался, а затем крякнул и решительно взмахнул правой нижней рукой.
– Пусти в него свою молнию, - посоветовал он Геру, - но только маленькую-маленькую.
Тот молча пожал плечами, поднатужился и выпустил небольшой разряд, который вдруг взорвался, словно новогодний салют и разлетелся во все стороны мелкими искрами.

– Ах, ты крюга шестипалый! – аж подпрыгнуло на траве тело яфрида. – Мокрой задницей, да на оголённые провода! Я же просил маленькую молнию.
"Да меньше уже и некуда, - стал оправдываться Гер. – Я же не виноват в том, что эта молния взорвалась практически у меня в руках".
– Понятно, - проворчал Осмун-Яфру. – А что там с Гримм-Номом?
"Выпал в осадок, - усмехнулся Гер. – Вероятно, с этой стороны он не ожидал нападения".
– Вот это и называется электрошоковая терапия, - растирая сведённые судорогой мышцы, прокряхтел бог в маске. – Ничего эффективнее такого стоп-крана придумать уже невозможно, но очень не хотелось бы пользоваться им слишком часто.
"Ты решил отказаться от второй части эксперимента?" – спросил его Гер.
– Ни в коем случае, - решительно заявил многоликий бог. – Мы просто обязаны оседлать и приручить этого карлика. Говоря о стоп-кране, я имел в виду изучение новых мощных артефактов, без которых нам не обойтись в нашей игре.
"Эта игра всё больше становится похожа на битву, - вздохнул Гер, - и моё израненное тело, которое сейчас лежит в больничной палате – лучшее тому подтверждение".
– То, что для простых людей война, для вождей и политиков – игра, - усмехнулся бог в маске, - а ты у нас солдат универсальный: сам себе армия и сам предводитель. Нападать на твоё тело будут лишь до тех пор, пока не поймут, что уничтожить его невозможно и вот тогда-то все и накинутся на нашу грешную душу. Ты готов продолжить эксперимент?
"Универсальный солдат всегда готов, - проворчал Гер, - даже несмотря на то, что находится сейчас в коматозном состоянии".
– Вот это и есть настоящий супер боец, - хохотнул Осмун-Яфру. – Ну, всё, начинаю превращаться в Гримм-Нома. Он у нас парень толстокожий и один разряд твоей молнии ему не навредит. А если он не поймёт с первого раза, то не стесняйся и бей больнее.
"То ты кричишь, что тебе больно, а то вдруг просишь бить ещё сильнее, - покачав головой, вздохнул Гер. – Не слишком ли быстро ты меняешь своё мнение?"
– Да разве это быстро? – послышался скрипучий голос карлика.
"Так, понятно, - подумал Гер, начиная готовиться к атаке. – Второй раунд уже начался".

Ещё пять раз многоликий бог и Гер возвращались в исходную точку и начинали всё сначала пока, наконец, не добились того, что энергия Гримм-Нома успокоилась и перестала нападать на подсознание бога яфридов. Карлик уже не стоял в самоуверенной позе на поляне, а в изнеможении валялся на измятой траве, прикрыв глаза от усталости.

"Как самочувствие моего повелителя?" – поинтересовался Гер, стараясь, чтобы эта фраза не прозвучала слишком глумливо.
– Да пошёл ты, - вяло огрызнулся карлик. – Всю душу мне расковырял и вывернул.
"Нет, с таким настроением и в таком состоянии нам нельзя садиться за карточный стол, - заметил Гер. – Тебе впору лекарства пить, а не в покер играть".
– Всё, что я сейчас хочу, так это начистить кому-нибудь морду, - устало и мечтательно произнёс Гримм-Ном. – Короткий прямой, хук справа, хук слева и апперкот.

И прямо лёжа на траве и не открывая глаз, карлик начал боксировать с воображаемым противником. Отправив его, по-видимому, в глубокий нокаут, бородатый карлик удовлетворённо вздохнул, раскинул в стороны руки и полностью расслабился.

– Вот это игра, так игра, а не то, что твой покер, - сказал он, приоткрыв один глаз.
"И ты всерьёз полагаешь, что можешь дать в морду Фану?" – насмешливо спросил его Гер.
– Фан – судья, а судью бить нельзя: дисквалификация, как минимум, - ухмыльнулся Гримм-Ном. – Зато с ним можно "побеседовать" в домашней обстановке и без свидетелей.
"Наша с тобой дисквалификация – это ссылка на Тангаролла, - напомнил ему Гер, - а домашней обстановки у Фана не существует: где бы он не появился, он – везде судья. Так что снимай боксёрские перчатки и бери в руки карты".

Карлик снова закрыл глаз и сделал вид, что отдыхает и греется в лучах полуденного Иризо.

"М-да, с этим типом можно запросто всю игру завалить, - подумал Гер. – А может быть, он просто притворяется? Очень уж сомнительно, что богиня кошек стала бы заводить роман с тупицей. Но с другой стороны она вполне могла использовать этого драчуна для того, чтобы его кулаками расчищать себе дорогу. Маска, конечно, замечательная, но пока абсолютно бесполезная".

Он ещё раз тщательно осмотрел подсознание бога яфридов и, убедившись, что им обоим ничто не угрожает, тоже позволил себе расслабиться и перевести дух. Но так продолжалось всего несколько мгновений, потому что где-то вдалеке послышался чей-то слабый и отчаянный крик. Источник звука находился не снаружи, а внутри сознания многоликого бога.

"SOS!!! SOS!!! SOS!!!" – вопил Гера, и бог в маске сразу его услышал.

– А, чёрт! – закричал Гримм-Ном, мгновенно оказавшись на ногах. – На Гера кто-то напал!
Он подхватил с земли холщёвую сумку с артефактами и со скоростью пули влетел во временной портал, растворившись в нём прямо на лету.

[evkosen]

Глава 14

Лёгкий турбореактивный самолёт, выполняющий рейс АХ 19-45, разбежался по взлётно-посадочной полосе, оторвался от бетонных плит и, набрав нужную высоту, развернулся, взяв курс на острова Южного архипелага. Спец борт Главного Полицейского Управления срочно вылетел из столицы, получив приказ доставить в заданный район группу агентов для выполнения особой операции.

Салон самолёта, специально оборудованный для подобных заданий, был разделён на несколько отсеков и в одном из них, который выглядел, как комната для совещаний, за большим овальным столом расположились шестеро мужчин.

– Гордон, к чему такая спешка? – поинтересовался Фидли, чайной ложкой размешивая сахар в большой керамической кружке. – Я еле успел на прощание поцеловать свою подружку.
– Твой прощальный поцелуи сильно затянулся, если учесть то, что к самолёту ты прибежал последним, - хохотнул Лари.
– После того, как тебя ударили бревном по голове, ты стал гораздо лучше соображать, - ехидно заметил Фидли.
– А после того, как тебя укололи в задницу, ты стал менять своих подружек чуть ли не каждый день, - продолжал смеяться Лари. – Я уже давно запутался, какую из них как зовут. А может быть, они в ужасе убегают, посмотрев на твои ягодицы?
– Эх, Лари, ничего ты не понимаешь, - вздохнул Фидли, обречённо взмахнув рукой. – Да они просто выстроились в очередь для того, чтобы на них посмотреть. Я немного подправил татуировку, и теперь все женщины на пляже вместо надписи "Я – вор" читают на моих ягодицах "ЯЧворт".
– А что это такое? – удивлённо наморщил лоб Лари.
– Вот видишь, и ты тоже заинтересовался, - под общий хохот, хитро подмигнул другу Фидли. – Но тебе я не стану этого объяснять: ты не в моём вкусе.
– Вот гад какой, а? – добродушно смеясь, покачал головой Лари. – Ты и из этого положения выкрутился. А ты знаешь, я бы посоветовал тебе ещё и стрелочками указать, где находится этот твой "ЯЧворт".
– Гениально, Лари! – воскликнул Фидли. – Как только прилетим, то сразу же побегу в салон тату.
– В салон ты побежишь чуть позже, - закончив смеяться, сказал Гордон, - и только в том случае, если у тебя на это останется время. Кампфф послал нас на острова не для того, чтобы мы демонстрировали свои "ячворты" любопытным простушкам.
– Он сам руководит операцией? – удивился Арбин.
– Во всяком случае, приказ я получил лично от него, - ответил ему Гордон. – А вот кому принадлежит идея объединить наши две группы, так об этом лучше спросить у Вайса.
– Неужели мы опять будем гоняться за журналистом? – скривился Френчи. – Грэг вроде бы говорил, что тот валяется в коме.
– Да, Герон сейчас лежит в больнице и неизвестно выйдет ли он оттуда вообще, - подтвердил Гордон.
– Уж лучше бы его вынесли и желательно вперёд ногами, - проворчал Френчи, вспомнив свои мучения по дороге из Гутарлау в столицу.
– На острова мы летим для того, чтобы следить вот за этим человеком, - сказал Гордон, положив на стол несколько фотографий.
– Опа! – воскликнул Фидли, взяв одну из них в руки. – Так это же Свен! Водитель того рефрижератора, на котором я ехал до Брандоры и следил за журналистом.
– Верно, - кивнул головой Гордон. – И водитель тот и тот самый рефрижератор, раздавивший в лепёшку лендор с Героном. А Свен в момент аварии должен был находиться в кабине рефрижератора.
– Постой, Гордон, - запротестовал Барди. – Мы же вместе с тобой ехали за чёрным лендором и вместе осматривали место аварии. В кабине рефрижератора находился только один водитель, и он сейчас мёртв. Если Свен и был там, то он, скорее всего, выпрыгнул из машины перед аварией.
– Нет, Барди, - отрицательно покачал головой Гордон. – Криминалисты очень внимательно осмотрели кабину рефрижератора и нашли массу доказательств того, что в момент столкновения Свен находился в машине, и это его тело выбило лобовое стекло.
– Вылетел в окно, отряхнулся и убежал на острова Южного архипелага? – насмешливо усмехнулся Френчи.
– Человека, которого полицейские опознали на островах, зовут не Свен, а Олрин, Олрин Тодиш, - сказал Гордон. – Документы у него настоящие и его можно было бы принять за двойника Свена, если бы не одно небольшое обстоятельство. Дело в том, что Свен был не простой водитель, а агент одной влиятельной корпорации, который должен был в скором времени подняться по служебной лестнице и занять руководящую должность в структуре конкурирующего объединения. У таких людей берут не только отпечатки пальцев и ушных раковин, но и вообще все параметры организма, включая и геномную дактилоскопию. Ну, а что касается Олрина Тодиша, то кроме паспорта, свидетельства о рождении и ещё нескольких старых документов, обнаруженных в его доме, нет никаких доказательств того, что это именно тот человек, за которого он себя и выдаёт.
– Так почему бы его не арестовать, а затем и проверить на полиграфе, - удивился Арбин.
– Во-первых, у этого человека потеря памяти и полиграф нам не поможет, а во-вторых, нам запрещено не только его арестовывать, но даже слишком часто попадаться ему на глаза, - ответил ему Гордон. – Именно поэтому мы и летим туда в таком расширенном составе. И не забывайте: за провал этой операции старик сотрёт в порошок всех нас скопом и каждого по отдельности.
– Начинается всё примерно так же, как и в деле с газетчиком, - вздохнул Фидли. – Нужно просто поехать и последить за одним человеком. Никаких улик, одни подозрения…. Гордон, у нас что, уже нормальные преступники перевелись? Или, может быть, мы себя так зарекомендовали, что нас посылают искать то, чего не знает никто?
– Нормальные преступники для нормальных полицейских, - усмехнулся Арбин, - а ненормальные….
– Для придурков вроде нас, - закончил эту мысль Фидли. – Вам, наверное, и АКС новые выдали? – добавил он, обращаясь к Арбину и Гордону.
Те в ответ молча кивнули головами.
– Эх, так я и думал, - горестно вздохнул Фидли. – Лари, готовь свою башку для нового бревна, а мне, наверное, ещё пару "ячвортов" в задницу влепят.
Все засмеялись, но смех был каким-то безрадостным и усталым.

Как только Френчи услышал о том, что у Арбина появился новый АКС, он развернулся к своему товарищу с испуганным выражением лица.

– Арбин, ради бога, не наставляй на меня объектив этого аппарата, - взмолился он. – После того, как какой-то гад пустил по рукам мою фотографию, мне невозможно спокойно зайти в управление. Надо мной надсмехаются все, кому не лень.
– Не понимаешь ты своего счастья, Френчи, - с мягкой улыбкой обратился к нему Фидли. – Мужики смеются оттого, что завидуют и не только тому, что увидели на фотографии, а ещё и тому, с каким вниманием к тебе стали относиться все женщины нашего управления. Я же вижу, как они начинают роиться в тех местах, где ты появляешься. На твоём месте я бы наоборот попросил Арбина сделать ещё одну фотографию, но уже, так сказать, в более эффектном ракурсе.
– И ты туда же, - горько вздохнул Френчи. – Вот что мне нужно сделать, так это записать все ваши советы на магнитофон, а затем отпечатать красочную брошюру с иллюстрациями и заголовком "Что должен делать тот, у кого на пляже внезапно порвалась резинка трусов".
– Такая брошюра моментально станет бестселлером и миллионными тиражами разойдётся по всей планете, причём с твоей фотографией в стиле ню, - засмеялся Фидли. – Ты станешь самым знаменитым голым полицейским, и бесчисленные толпы фанаток будут подсовывать тебе эту фотографию, в надежде, что ты поставишь на неё свой автограф.
– Нет уж, нет уж, - проворчал Френчи, отложив одну фотографию и взяв в руки другую. – Лучше я подожду, пока в управлении не появится какой-нибудь другой объект для насмешек…. Гордон, а где и когда были сделаны эти фотографии? Ты сказал, что они принадлежат Свену, а в доме Тодиша что-нибудь похожее нашли?
– Пока Олрид проходил медицинское обследование в больнице, местная полиция осмотрела его дом, но обыском это назвать, конечно же, нельзя. Этот дом, так же, как и дома многих местных жителей, стоит на отшибе и ближайшие соседи Олрида смогли рассказать лишь то, что Тодиш отсутствовал в этих местах почти пятнадцать лет. Он уехал на большую землю из-за того, что однажды во время большого шторма здесь погибла вся его семья.
– А соседям показывали эти фотографии? – поинтересовался Лари.
– Да, показывали, - кивнул головой Гордон. – Говорят, что похож, хоть и очень сильно изменился за прошедшее время. Сейчас Грэг ведёт это дело, и я просил его поискать фотографии Свена пятнадцатилетней давности.
–А чем занимался Тодиш до того, как уехал из этих мест? – спросил Арбин.
– Как и вся его семья, он выращивал фрукты, овощи, табак и лекарственные травы, иногда рыбачил и охотился, а излишки продавал на рынке. На островах многие аборигены ведут именно такой образ жизни. Промышленных предприятий там нет, зато туристический сезон никогда не заканчивается.

[evkosen]

– Везёт нам ребята, - усмехнулся Фидли, - из одного курорта, да на другой.
– Смотри не сглазь, - в тон ему произнёс Барди. – Вот сейчас возьмёт этот Тодиш, да и мотанёт в заполярную тундру, раз у него с головой так плохо. А мы будем бегать за ним, словно северные олени и копытами ягель из-под снега добывать.
– Без денег далеко не уедешь, а у этого парня сейчас в кармане нет ни гроша, - успокоил его Гордон. – Поскольку он абсолютно здоров, если не считать потери памяти, то по рекомендации главного врача мэрия подыскивает ему какую-нибудь работу…. А теперь давайте определимся на местности.
Он достал большую карту архипелага и разложил её на столе.

– Самый большой остров Фис – административный центр этого региона, - ткнул указательным пальцем в карту Гордон. – Рядом с ним находятся ещё несколько островов поменьше, а ближайший из них называется Тиранга, на котором и живёт наш Свен-Олрид. Сообщение между островами в основном паромное и лишь от острова Фис до острова Тиранга построен мост, но всего с двумя полосами движения.
– Понятно, - усмехнулся Арбин. – И обогнать невозможно и в пробке, если уж встанешь, так на полдня. Надеюсь, что у нас транспортом проблем не будет?
– Всё, что угодно от велосипеда до вертолёта, - пообещал ему Гордон, - но, конечно, это будет зависеть от того, как и куда будет перемещаться наш объект.
– Гордон, так ведь это вулкан Муякуан, - Фидли тоже ткнул пальцем в точку, расположенную поодаль от основной группы островов.
– Да, ну и что? – посмотрел на него Гордон.
– Я его вчера вечером по телевизору видел, - объяснил ему Фидли. – Второй по величине вулкан нашей планеты. Огромная гора со снежной шапкой, из которой постоянно клубится дымок. Учёные говорят, что этот вулкан может скоро проснуться.
– На языке учёных слово "скоро" может означать сотни, а то и тысячи лет, - улыбнулся Гордон. – Надеюсь, что наша командировка закончится гораздо раньше.
– Да уж хотелось бы, - вздохнул Фидли, продолжая разглядывать карту.
– Гордон, а почему наш "старик" так озаботился этим Свеном-Олридом? – поинтересовался Арбин. – Только оттого, что его машина столкнулась с лендором, в котором ехал журналист? С газетчиком-то всё более или менее понятно: за ним гоняется дочка Корвелла. Но простой водитель грузовика, пусть даже и тайный агент какой-то там корпорации….
– Ты, наверное, решил, что теперь я стал правой рукой Рибарди Кампффа и знаю все, о чём он думает и чего хочет? - усмехнулся Гордон. – Кроме головной боли и ответственности, моя прямая с ним связь ничего мне не добавляет. А задавать подобные вопросы высокому начальству – себе порой дороже получается. Кем бы ни был этот Свен, наше дело – собирать факты, а выводами пускай занимается руководство.
– Факты мы собирали и тогда, когда следили за журналистом, - глядя прямо в глаза Гордону, заметил Арбин. – Вот только эти факты скорее запутывали ситуацию, чем разъясняли её. Если собрать в кучу все те странности, с которыми нам пришлось столкнуться, то на ум, кроме чертовщины, ничего не приходит.

В воздухе повисла напряжённая пауза. Лари отвёл взгляд в сторону и нервно забарабанил пальцами по столешнице. Фидли ещё больше склонился над картой, словно заметил какие-то изменения на вершине вулкана Муякуан. Френчи в глаз срочно попала соринка, а Барди вдруг заинтересовался ковром облаков, которые были видны сквозь стекло иллюминатора. И только Гордон и Арбин продолжали смотреть друг на друга.

– Раз уж нас собрали в одну команду, то мы должны действовать, как единый организм, - продолжил Арбин, - а всяческие недомолвки, недосказанности и сокрытие истины приведут только к провалу всей операции, если не к ещё худшим последствиям. Как и какую информацию, ты станешь передавать высокому начальству – твоё личное дело, но между нами всё должно быть абсолютно прозрачно. Каждый из нас хочет быть уверен в том, что он может во всём положиться на своего напарника. Если бы не личный приказ Кампффа и тот факт, что нам с тобой снова выдали АКС, то я, возможно, и не начал бы этот разговор. Но сейчас может оказаться так, что Свен-Олрид – такой же "простой человек", как и журналист Герон Мелвин. Во всяком случае, начало у этого парня многообещающее.
– У тебя есть какие-то конкретные предложения? – спросил его Гордон.
– Да, - кивнул головой Арбин. – Пока мы ещё не начали следить за Свеном-Олридом, я предлагаю прямо сейчас разобраться со всеми странностями, которые накопились в деле журналиста. Каждый из нас должен быть готов к повторению тех ситуаций, с которыми нам пришлось столкнуться, как в Гутарлау, так и в столице, поскольку считаю, что авария на дороге – всего лишь один из эпизодов в деле Герона Мелвина. Если я неправ, то попробуйте меня в этом переубедить.
– Арбин прав, - поддержал его Лари, - и случай с Борком тому подтверждение. Мы не стали рассказывать Корвену того, чего не могли объяснить сами, а затем он исчез при весьма загадочных обстоятельствах. Мне бы очень не хотелось, чтобы такая же история приключилась с кем-нибудь из нас.
– И ты всерьёз полагаешь, что мы могли его спасти? – насмешливо спросил Фидли, повернувшись к своему другу. – А если его и не нужно было спасать? Если он исчез сам по своей воле? Такая мысль в твою голову не приходила? Кстати, могу тебе предложить ещё один вариант: его забрал к себе сам Армон, за выдающиеся заслуги перед церковью и отечеством. Лично я, как глубоко верующий и законопослушный гражданин, в этом случае могу только позавидовать нашему Корвену.

"Фидли знает, что наш разговор записывается, - мысленно улыбнулся Гордон, наблюдая за игрой бывшего медвежатника. – Но и Арбина тоже рано ещё в дураки записывать. Мне кажется, что он специально для ушей "старика" и начал эту тему. Во-первых, Арбин хочет заручиться круговой порукой, для того, чтобы в дальнейшем не попасть в затруднительное положение, оставшись один на один с какой-нибудь выходкой Свена-Олрида. А во-вторых, он пытается выяснить, как к таким вещам относится сам Рибарди Кампфф. Нас неспроста всех вместе собрали в салоне этого самолёта и Арбин сразу это понял. Если "старик" нас слушает, а я в этом почти не сомневаюсь, то он обязательно должен мне позвонить".

– В деле Герона, действительно, много непонятного и необъяснимого, - пожал плечами Барди, – но это вовсе не означает, что мы должны забыть и отбросить в сторону все такие случаи.
– Да, и это будет правильно, - согласился с ним Френчи. – Предупреждён – значит, вооружён. Старые люди не зря так говорили. Хоть мы и не сможем объяснить такие ситуации, но зато будем знать, что они существуют.
– Хорошо, - сказал Гордон, доставая авторучку и чистый лист бумаги. – Давайте сейчас все вместе вспомним и составим список всех странностей. Свободного времени у нас предостаточно, так что не торопитесь и не забывайте о деталях. Давай, Арбин, твоя идея, значит, тебе и начинать.


"Если бы сейчас с нами был Борк, то и ему, наверное, было бы что добавить, - думал Гордон, составляя список и заполняя уже второй лист бумаги. – Интересно, а он рассказал Кампффу всё то, что заметил сам и узнал от меня? Если "старик" в курсе и заинтересован этими странностями, то вся наша группа продолжит наблюдение за Свеном. Ну, а если ему покажется, что наш список – просто бред воспалённого воображения, тогда мы всем скопом отправимся в кабинет психиатра…. После исчезновения катера с Борком, я уже и не знаю, какой из вариантов лучший".

Он закончил писать, спрятал авторучку в карман и, ещё раз просмотрев исписанные листы, положил их на середину стола.

– Буду рад, если это хоть чем-нибудь поможет нам в дальнейшей работе, - со вздохом произнёс Гордон, посмотрев на своих товарищей.
– Предупреждён, вооружён, - недовольно проворчал Фидли. – Да ничем я не вооружён, кроме бесполезного в такой ситуации пистолета. Сколько пуль вы всадили в того монстра на мясокомбинате? И всё равно он бы всех вас загрыз, если бы не копьё, брошенное журналистом. А как вы собираетесь защищаться от человека, который может мгновенно перемещаться в пространстве, ходить по болоту и двигать голыми руками огромные валуны?
– Пока ещё никто не доказал, что это копьё метнул именно газетчик, - пожал плечами Френчи.
– Других отпечатков пальцев на копье и крышке люка криминалисты не обнаружили, - сказал Гордон, - но дело, конечно, вовсе не в этом. Мы действительно ничем не защищены в подобных ситуациях и поэтому должны быть предельно осторожны. На островах мы все будем жить в разных гостиницах. Связь только по рации и телефону, и поэтому немедленно сообщайте о любых странностях вроде вот этих, - ткнул он пальцем в исписанные листы.
– В Гутарлау нам кто-то постоянно портил следящую аппаратуру, - заметил Арбин. – Если на островах наши АКС тоже перестанут работать, то уже можно будет считать, что мы снова попали в лапы к чёрту.
– Чёрт остался на озере Панка, а его чертёнок лежит на больничной койке, - ухмыльнулся Фидли, - так что нам, по-видимому, нужно приготовиться к встрече с чертовкой.
– Так это же, как раз по твоей части, - радостно хлопнул в ладоши, воскликнул Лари. - И твоя татуировка, как нельзя лучше подходит для такой операции.
– Чертовок, Лари, интересует не тело человека, а его душа, - тоном проповедника произнёс Фидли. – Об этом тебе любой священник может целую лекцию прочитать. Чёрт хватается за грешную душу, а чертовки гоняются за доверчивыми и наивными душами и поэтому из нас двоих ты – лучшая кандидатура для общения с чертовкой.

[evkosen]

– Кстати, по поводу общения, - заметил Гордон, с улыбкой выслушав обоих агентов. – Возможно, кому-то из нас придётся познакомиться и подружиться с Олридом, если, конечно, такой план будет одобрен начальством. Это бы позволило нам более эффективно вести за ним наблюдение не вызывая особых подозрений. Кем бы ни оказался этот Тодиш, а ему придётся жить по законам всего общества, то есть ему нужна работа, нужны деньги и люди, которые станут его новыми друзьями и знакомыми.
– Точно! – радостно воскликнул Фидли, - Ему нужно срочно подсунуть подружку-чертовку из нашего отдела и тогда мы будем видеть каждый его шаг и слышать каждый его вздох. Соседи, коллеги по работе, друзья – это, конечно же, хорошо. Но лучшего информатора, чем любовница, придумать просто невозможно.
"Верно, Фидли, - подумал Гордон. – Чем больше агентов будет участвовать в этой операции, тем меньше вероятность для каждого из нас оказаться в психушке".
– Сейчас мы обсудим план наших действий на ближайшие два-три дня, а затем я позвоню Вайсу и предложу ему такой вариант, - кивнул он головой. – Нам нужно организовать наблюдение за Тодишем таким образом, чтобы у него не возникло даже и тени подозрения.
– Гордон, ты только что сказал, что Свен – не простой водитель грузовика, а тайный агент какой-то корпорации, - напомнил ему Арбин. – И если окажется, что Олрид – это и есть тот самый Свен, тогда у этого человека, несомненно, есть все необходимые навыки конспирации. Потеря памяти может оказаться обычной симуляцией для того, чтобы этот агент начал выполнять какую-то новую задачу. Такие люди не хуже детективов умеют следить и уходить из-под наблюдения. Стоит любому из нас дважды за день попасться на глаза такому агенту и вся операция окажется под угрозой провала. Уж на что журналист поначалу показался нам простым обыкновенным парнем, а всего через несколько дней выяснилось, что он играет с нами, как кошка с мышкой.
– Вот поэтому я и предлагаю поменять сам стиль наблюдения, - ответил ему Гордон. – Мы с тобой будем в "свободном полёте", потому что АКС позволяет нам прослушивать и следить за объектом с большого расстояния. Остальные должны занять все контрольные точки: дом, работа, места отдыха. Один устроится на ту работу, которую Свену-Олриду подберёт мэрия, другой поселится в доме по соседству, а с третьим и четвёртым определимся тогда, когда станет понятным, на что наш объект будет тратить своё свободное время. В такую схему отлично вписалась бы "любовница", которую предложил Фидли, но это уже на усмотрение нашего начальства. Если кому-то из вас удастся познакомиться с Тодишем, то действуйте крайне осторожно: такое знакомство не должно быть ни назойливым, ни обременительным для Олрида.
– А если мы все с ним познакомимся, а через пару недель соберёмся на какой-нибудь вечеринке? – засмеялся Френчи. – Какими именами мы будем пользоваться, настоящими или вымышленными?
– Вариант маловероятный, но чего только в жизни не бывает? – тоже улыбнулся Гордон. – У каждого из нас будет своя легенда, а вот имена я предлагаю оставить настоящие. На вечеринке, да под хмельком немудрено и оговориться. Естественно мы друг друга не знаем и никогда прежде не встречались. У тебя Фидли случай особый: ты лично знаком со Свеном, но с Олридом вы никогда не встречались и поэтому ты должен держаться в тени, во всяком случае, до тех пор, пока не станет понятно, за кем мы следим. Будешь подстраховывать меня и Арбина.
– Я мог бы сыграть и самого себя, - пожал плечами Фидли. – Взял положенный мне отпуск и приехал на остров Фис отдохнуть, порыбачить и поплавать с аквалангом. Узнает меня этот парень или хотя бы начнёт нервничать, значит, он и есть настоящий Свен, а не узнает и будет вести себя естественно, значит, перед нами Олрид.
– Нет, Фидли, никакой самодеятельности, - отрицательно покачал головой Гордон. – На такую игру мы можем пойти только с разрешения начальства. Перед нами поставлена вполне конкретная задача: следить за Свеном-Олридом, не вызывая у него ни малейшего подозрения, а твой сценарий больше похож на атаку или на разведку боем. Давайте сейчас разберёмся с нашими легендами и определимся, кому и какую роль играть, а когда закончим, то будем звонить начальству. На Фис мы должны прилететь в полной боевой готовности и с чётким пониманием того, как будет проводиться операция.


В это время в столице на аэродроме Главного полицейского управления приземлился вертолёт, прилетевший из Гутарлау. Из него вышли два бородатых и косматых человека в истрёпанной и обветшалой одежде частично состоящей из шкур и самодельных кожаных ремней, больше похожие на бездомных бродяг или дикарей, потому что один из них держал в руке большую острогу с широким и зазубренным центральным лезвием. Это были Борк и Дадли.
Ожидавший их микроавтобус с затемнёнными стёклами, проблесковым маячком и полицейской эмблемой лихо подрулил к вертолёту, открывая на ходу автоматические двери. Агенты быстро пересели в машину и она, резко сорвавшись с места, понеслась по бетонному полю, сверкая всеми своими опознавательными знаками.

Спустя полчаса автомобиль с агентами свернул с широкой магистрали на боковое шоссе, ведущее в большой лесной массив и, миновав несколько контрольно-пропускных пунктов, въехал на территорию, огороженную высокой кирпичной стеной. Ещё не менее пяти минут микроавтобус петлял по извилистой дороге меж старых дубов и сосен, за которыми иногда видны были небольшие приземистые строения непонятного назначения и наконец, остановился у крыльца бревенчатого трёхэтажного особняка.


Выйдя из машины, Борк и Дадли увидели Рибарди Кампффа – начальника главного полицейского управления и члена тайного рыцарского братства, который спускался к ним навстречу по широким каменным ступеням.

– А вот и наши путешественники, - слегка улыбнувшись, произнёс он. – Как самочувствие и настроение?
– С утра было хреновое, - усмехнулся Борк, - но с тех пор прошло уже несколько сотен тысяч лет.
– Далеко вас закинули, - понимающе кивнул головой Кампфф.
– В тех местах и в том времени это называют "закидонили", - пояснил ему Дадли. – Таким же способом нас закидонили и обратно.
– А это что такое? – спросил Рибарди, посмотрев на зазубру, которую Корвен держал в правой руке.
– Оружие древних говорящих ящеров, называющих себя яфридами, - ответил ему Борк. – Достался нам, как трофей и сувенир на память. А в машине лежит пузан, которого мы с Дадли поймали сегодня утром, но в доисторические времена.

Кампфф удивлённо вскинул брови и уже приоткрыл рот для того, чтобы задать следующий вопрос, но затем вдруг передумал и отрицательно покачал головой.

– Нет, нет, все вопросы потом, а сейчас вас нужно постричь, помыть и переодеть, - решительно произнёс он. – Фотографию на память оставить не желаете? Весьма колоритное получится фото: в такой одежде, с такой растительностью на голове и с копьём древних яфридов.
– Непременно, - согласился с ним Борк. – Не каждый день возвращаешься из прошлого в таком виде.
– Проходите в дом, там вас уже ждут, - уступая агентам дорогу, сказал Кампфф. – После того, как приведёте себя в порядок, встретимся в гостиной.

Корвен и Дадли поднялись по ступеням и вошли в особняк, а Рибарди заглянул в открытую дверь машины и, вызвав кого-то по рации, отдал короткое распоряжение.
"Прекрасный подарок для генетиков и биологов, - подумал он, ещё раз взглянув на большого пузана. – И всю одежду "закидонцев" тоже нужно отправить в лабораторию".
Затем Кампфф достал из кармана мобильный телефон и, медленно поднимаясь по ступеням, стал тихо с кем-то разговаривать.

Спустя некоторое время постриженные, вымытые и одетые в пушистые махровые халаты агенты расположились в большой гостиной. Борк сел в уютное кресло рядом с журнальным столиком, на котором стояла пепельница и коробка ароматных сигар.

– Боже мой, Дадли, неужели всё это закончилось? – произнёс он, откинувшись на спинку кресла и выпустив в воздух облако сигарного дыма. – Мне до сих пор кажется, что я просто сплю.
–А ты закрой глаза, как я, Корвен, - усмехнулся Дадли, лежавший на просторном диване.
– И что? – поинтересовался Борк.
– И сразу увидишь себя в пещере, - засмеялся Дадли. – Поленья в камине потрескивают и пахнут точно так же, как и в нашем костре. Вот только запах твоей сигары, чистая одежда и мягкий диван не совсем вписывается в общую картину. Впрочем, некоторые листья, которые ты пробовал курить на острове, пахли ничуть не хуже этой сигары.
– А, чёрт! – вдруг спохватился Борк и быстро поднялся из кресла. – В кармане моих брюк осталась пачка такого "табака". Пойду, скажу, чтобы её не дай бог не сожгли.
– Ты хотел сказать в кармане твоих оригинальных шортов, которые когда-то были брюками, - засмеялся Дадли. – Скажи им, чтобы и мою одежду тоже не трогали. Я намереваюсь сохранить её на память, - добавил он, вслед уже выходящему из гостиной Борку.

"Кажется, Корвен уже "подсел" на этот наркотик, - подумал Дадли. – Наверное, пора бы и объяснить ему эту ситуацию".

[evkosen]

– Ты представляешь? – возмущённо воскликнул Борк, вновь появившись в гостиной. – Они уже успели куда-то увезти все наши вещи. Говорят, что по особому распоряжению Кампффа, но обещали в скором времени вернуть всё в целости и сохранности.
– Увезли, скорее всего, в лабораторию, - понимающе кивнул головой Дадли. – Будут изучать пробы почвы с ботинок, травинок, которые найдутся на одежде, а также шкуры и кожаные ремни, которые мы носили. А вот насчёт твоего "табачка" я не совсем уверен.
– То есть, как это? – удивился Борк, садясь в кресло и раскуривая почти потухшую сигару.
– Дело в том, Корвен, что табачок-то твой не совсем простой, - вздохнул Дадли. – В листьях, стеблях и корнях этого растения содержатся галлюциногенные вещества, и поэтому по нашему законодательству такой табак запрещён, как наркотик.
– Так что же ты раньше-то об этом мне не сказал? – возмутился Борк. – Мало того, ты ведь и сам частенько подбрасывал в наш костёр эту травку!
– Да, это так, - развёл руками Дадли. – Я не верил в то, что мы когда-нибудь вернёмся домой и сознательно дышал таким дымом. Это помогало мне расслабиться и снять нервное напряжение.
– А я-то порой удивлялся, отчего я такой толстокожий, - захохотал Борк. – Как покурю, так мне всё нипочём: хоть с топориком на яфрида, хоть с рогаткой на "планериста"…. М-да, однако шибака хульна твова харалама, а Дадли? Выходит, что теперь я стал наркоманом и меня следует доставить на эшафот в Долину Смерти?
– Да ладно, не парься ты шибака-то, - улыбнулся в ответ Дадли. – Таким людям, как я и ты, Долина Смерти уже не страшна. Если ты не сможешь обойтись без своего табака, то кури его, сколько твоей душе угодно, но только сначала поставь в известность своего куратора. Для нас с тобой таким куратором является Рибарди Кампфф.
– Вот так, так! Да вы оказывается, мне тут кости перемываете, - послышался насмешливый голос Кампффа, входящего в гостиную. – Наверное, обсуждаете, как вам половчее облапошить старика Рибарди в каком-нибудь щекотливом вопросе?

Агенты сначала вздрогнули и замерли, а затем переглянулись и вдруг громко захохотали.

– Запомни, Корвен, - сквозь смех произнёс Дадли, - майстера Кампффа невозможно обмануть, потому что он всегда появляется неожиданно и в самое неподходящее для этого время.
– Наедине и в домашней обстановке прошу обращаться ко мне на "ты" и по имени, - положив на журнальный столик портативную рацию и присаживаясь в кресло, стоявшее напротив Борка, сказал Кампфф. – А неожиданно я появляюсь оттого, что иногда сижу на плечах у чёрта. Ну, так какие вопросы у вас к куратору Рибарди? – обратился он уже к обоим агентам, потому что Дадли покинул диван и пересел в соседнее с Корвеном кресло.
– Да мы, вообще-то и не собираемся кого-то обманывать, - пожал плечами Борк. – Что случилось – то и случилось. Чего уж тут огород городить? Хорошие сигары у вас…, к-хм…, у тебя Рибарди. Только вот в последнее время мне пришлось курить совсем другой табак.
– Я не стал объяснять Корвену, какую травку он курит, - развёл руками Дадли, - потому что и сам вечерами дышал дымом этого растения. Если бы не такой допинг, то ещё неизвестно, дожили бы мы до сегодняшнего дня или нет.
– Понятно, - усмехнулся Рибарди. – И что, сильно пристрастились?
– Это достаточно слабый наркотик, - заверил его Дадли, - а о привыкании можно будет судить только через пять-шесть дней.
– Корвен, тебе сильно повезло, что в такой ситуации рядом с тобой оказался профессор биологии, - кивнул головой на Дадли Кампфф. – Ведь твои эксперименты с куревом могли привести и к более печальному результату. Не так ли, Дадли?
– Совершенно верно, - подтвердил тот. – На острове было полно ядовитых растений.

Борк повернулся к Дадли и с удивлением посмотрел на своего товарища.

– Так вот почему ты постоянно собирал эти цветочки-лепесточки, - усмехнулся Корвен. – А я, честно признаться, думал, что у тебя уже крыша едет, когда ты вечерами раскладывал свой гербарий.
– От растений крыша у меня поехала ещё в детстве, - засмеялся Дадли, - а для обкурки я подобрал самый слабый наркотик из всех, которые имелись на острове.
– И как давно вы курите эту травку? – спросил Рибарди.
– На острове мы пробыли почти полтора года, хотя один знакомый яфрид сказал, что мы не продержимся и полкруга, - ответил ему Дадли. – А травой начали пользоваться тогда, когда у Корвена закончились сигареты и он стал пробовать курить всё подряд.
– Вы познакомились с яфридом? – удивился Рибарди.
– Если бы Корвену не пришла в голову гениальная идея изучить яфридский язык, то мы не только бы не познакомились с яфридом, но и никогда бы не смогли вернуться домой, - сказал Дадли.
– Похоже, что этот яфрид иногда пользуется временным порталом и бывает в нашем времени, - раскурив потухшую сигару, заметил Борк. – Мы не стали его расспрашивать, но вполне возможно, что это именно он поцарапал нашу машину, когда мы следили за домом Мелвина.
– Хо, поцарапал, - возмущённо фыркнул Дадли. – Да он её чуть пополам не разодрал.
– Не такой он уж и злой, - улыбнулся Борк, - раз позволил нам воспользоваться своим порталом. А к людям он относится довольно сносно и к тому же хорошо владеет люцакским языком.
– Каким языком? – прищурился Рибарди.
– Люцакским, - повторил Борк. – Людей яфриды зовут люцаками и не трогают тех люцаков, которые знают яфридский язык.
– А как зовут вашего знакомого яфрида? – поинтересовался Рибарди.
– Бича. Бродюжник Бича, - ответил ему Корвен. – Бродюжник – это торговец, оседлый или странствующий. Бича – странствующий торговец, а в гутарле живёт бродюжник Борсой, который редко выезжает из своего поселения.
– Дадли, а где твой змеиный амулет? – спросил вдруг Кампфф.
– Я потерял его в тот день, когда мы убегали и прятались от планеристов, - с сожалением вздохнул Дадли.
– Планеристы? Кто это? – внимательно глядя на него, вновь задал вопрос Рибарди.
– Эти твари очень похожи на птеродактилей, а нападают абсолютно бесшумно и внезапно, - объяснил ему Дадли. – Мы долго изучали их повадки, прежде чем смогли более или менее свободно перемещаться по острову. Но в тот день они напали на нас совершенно неожиданно.
– Тебе часто приходилось пользоваться амулетом? – продолжал "допрос" Кампфф.
"Пытается поймать меня на слове, - усмехнулся про себя Дадли, - и ведь наверняка знает, что потерять активированный магический предмет практически невозможно".
– Постоянно днём и ночью, - ответил он, - но в тот день мне пришлось деактивировать амулет, потому что на остров приплыл Чукмак – местный ковач. Этот яфрид за версту чует таку колдову приладу. С ним мы столкнулись в первую же минуту нашего пребывания в том времени. Едва только наш катер возник рядом с его шагуном, Чукмак выскочил на крыльцо и запустил в нас свову зазубру.
– Ваш яфридский язык так и рвётся наружу, - засмеялся Рибарди.
– В последнее время мы только на нём и разговаривали, - признался Борк, - и это, в конце концов, нам пригодилось.
– Так почему же всё-таки Бича решил переместить вас в наше время? – абсолютно безобидным тоном произнёс Кампфф.
"Он ни за что не поверит в то, что амулет был утерян, - понял Дадли. – Что же, этого и следовало ожидать".
– Трудно сказать, - пожал плечами Борк. – Может быть, ему понравилось, как мы с Дадли спели гимн яфридов, а может быть, у него в это утро просто было хорошее настроение. Не знаю. Хотя после его последних слов у меня и появились некоторые предположения.
– Вот как? – заметно оживился Рибарди. – И что же он сказал вам напоследок?
– Дадли первым вошёл в портал, и потому не слышал моего разговора с Бича, - сказал Корвен. – Едва только мы с ним остались наедине, Бича сразу же заговорил на чистейшем люцакском языке. Мы, конечно, не знаем, как говорили люди в то время, когда на Дагоне жили яфриды, но наш современный язык непременно должен отличаться от древнего языка. Так вот Бича заговорил именно на нашем современном языке.
– Дословно можешь вспомнить? – поинтересовался Кампфф.
– "А почему бы и нет? Чем только чёрт не шутит, когда бог крепко спит. Ступай, Корвен, ступай" – это были его последние слова, - улыбнулся Борк. – А произнёс он их в ответ на моё предложение зайти ко мне в гости, если вдруг появится в нашем времени.
– Называть чертей чертями начали сравнительно недавно, - задумчиво произнёс Кампфф, - так что ваш Бича действительно говорил на нашем современном языке. И это явно указывает на тесную связь яфрида с нашим временем. Впрочем, он может оказаться вовсе и не яфридом, а человеком, который может перемещаться во времени и превращаться в яфрида, а может быть, и ещё в кого-нибудь.
– Вот и мне после этого показалось, что домой нас вернули не случайно, - сказал Борк. – Возможно, Бича, кем бы он ни оказался, а в будущем желает нас как-то использовать.
"Молодец, Корвен, молодец! – мысленно обрадовался Дадли. – Такая версия полностью исключает продажу амулета".
– Не "вас" Корвен, а лично тебя, - усмехнулся Рибарди. – А почему ты вдруг пригласил его в гости?