Форум: Русские за Границей - В ПОХОД С ПУДЕЛЕМ

Я нашла рассказ девушки спелеолога, которая проходила по второму выходу, фрагмент :

Цитата:

А тем временем мы шли вперёд. Я пропустила вперёд Володю, потому что начался какой-то немыслимый ландшафт: стены то сходились, то расходились. Пропасть под нами увеличивалась, и я не знала, как лучше пойти здесь. Оглядываясь, я слышала голоса и видела свет фонариков, идущих позади. Володя уполз куда-то вперёд, а я остановилась подождать отставших. Их всё не было, пропали голоса и свет. Я подумала, что они ждут остальных и скоро догонят, и пошла вперёд за Володей. Он тоже не отзывался. Внезапно коридор с пропастью кончился и превратился в небольшой ход, похожий на трубу. Её диаметр был небольшим, около полуметра. Из трубы дул ветер. Я сразу почувствовала, что за ней выход – второй выход. И ещё, несмотря на все рассказы, мне показалось, что он рядом, совсем рядом, и нет никаких узких ходов. Я не решалась пролазить в эту трубу одна и стала звать Володю. Сначала он не отзывался, а потом я услышала глухой звук, доносящийся сквозь толщу камня прямо у себя над головой. Насколько я помнила, по пути не было никаких ответвлений, и не могло быть другой дороги. Как же Володя оказался где-то ещё? Я спросила его, где он. Он отвечал, что он наверху. На каком верху, подумала я, и решила вернуться к нему. Правда перед тем, как пойти назад, я решила всё-таки залезть в эту трубу и посмотреть, а вдруг выход уже рядом. Я пролезла сквозь неё, за ней было небольшое расширение, а потом резкое сужение, глядя на которое, нельзя было и подумать о том, что человек сможет здесь пролезть. Увидев этот калибр (очень узкое место на языке спелеологов), я поняла, что наши поиски окончены, и мы сюда не полезем. Я попыталась просунуть в него голову, но в каске туда не проходила и голова. А в душе уже было чувство легкого разочарования оттого, что мои надежды на близость второго выхода не оправдались.

Я вернулась немного назад и стала звать Володю, а потом и остальных – но опять никого не было. Куда же они подевались? Я стояла в распоре между двумя стенами. Подо мною была пропасть, и надо мною не было видно потолка. Тут, откуда-то сбоку я услышала шум падающих камней и голос Володи, предупреждающий о камнепаде. Я только-только успела отойти немного назад, как сбоку по стене посыпались камни, а затем оттуда выкатился и Володя. Оказывается, он решил уйти вверх по стене, а там под самым потолком был ход, который и вёл туда, где была я, но уровнем выше.

Володя сказал, что ничего не нашёл. Зато я сказала ему совершенно противоположную вещь. А дословно это звучало так: «Я нашла второй выход. Он там». На вопрос, откуда я знаю, что он там, и что это именно он, я ответила, что чувствую это. На что Володя высказал скептическую мысль о чувствах и реальности. И мы пошли с ним проверять мои догадки. Про остальных мы всё ещё думали, что они нас догоняют.

Подойдя снова к трубе, я предложила Володе залезть и посмотреть, что дальше нам попасть, видимо, не судьба. Он залез. Сначала оттуда торчали ноги, а потом они исчезли. Неужели он полез дальше? Я снова залезла в трубу и увидела, что он уже наполовину скрыт в том узком калибре. Судя по звукам, доносящимся от него – там было не очень приятно. Дело ещё осложнялось тем, что эта узость уходила под наклоном вверх. Я лежала сразу за Володей и разговаривала с ним. Спрашивала, как там, что впереди и не пора ли повернуть назад. Но и мне и ему, я думаю, казалось, что вот ещё чуть-чуть и будет выход. Он продолжал лежать в этом калибре, иногда делая попытки продвинуться вперёд. Прошло около15 минут. Там, где находилась я, ещё можно было повернуться на бок.

Володя сказал мне, чтобы я заправила всю одежду в штаны и сняла каску. У меня в нагрудном кармане ещё был фотоаппарат. Я пристроила его сбоку. Попытки Володи продвинуться вперёд увенчались успехом через 20-25 минут. Он прошёл этот ход, и я спросила его, ожидая самого худшего, не сужается ли ход дальше? Он ответил, что здесь уже пошире. Знала бы я тогда, что это пошире означает, что я смогу всего лишь приподнять голову от земли и посмотреть по сторонам, не видя ничего кроме обступающего со всех сторон камня. Но тогда я думала не об этом, а о том, как пройти сквозь этот калибр, ещё недавно представлявшийся мне непроходимым. Я положила каску впереди себя, так как на ней был фонарь, вытянула руки вперёд и нырнула в калибр. Продвинувшись на несколько сантиметров, я застряла. Причём – ни вперёд, ни назад я уже не могла продвинуться. Камень вокруг меня будто сжимался и не давал уйти. Не успев отогнать мысли об отчаянности такого положения вещей, я сделала несколько бессмысленных и резких попыток прорваться вперёд, но вросла в камень ещё прочнее. Малейший камешек, попавший под живот, мог накрепко засадить меня в этой щели, дело осложнялось тем, что я не могла поднять голову. Даже без каски голова помещалась только боком. Я как будто распалась на отдельные части. Руки были где-то далеко впереди, перед глазами был микромир пещеры - камешки, лежавшие настолько близко, что мне показалось, будто я вижу их кристаллические решетки. Это очень странно так лежать и видеть всё на таком расстоянии. Причём, в обычном месте так не получится никогда, там внимание будет рассеиваться, а здесь, когда больше 3-х минут перед глазами лежит один и тот же камешек, невольно начинаешь заглядывать внутрь этого камешка.

Цитата:

Володи уже не было слышно. Видимо, он опять застрял в каком-нибудь ходу. Когда лежишь вот так вот, то не до разговоров. Остаешься наедине с самим собой и каменным кольцом, сжимающим тебя со всех сторон. Волноваться и испытывать другие разрушительные эмоции в таком случае нельзя. Они дают противоположный эффект. Тело начинает, как бы, расширяться и заполнять собою все пустоты, еще оставшиеся между тобой и камнем. Нужно успокоиться и найти выход с помощью мыслей. Так я и сделала. Я выключила свет и полежала минуты две, не шевелясь. Может это и неправдоподобно, но я почувствовала, как тело сжимается и появляется пространство между мной и камнем. Я включила фонарь, который светил уже очень тускло, и стала прикидывать, за что лучше зацепиться руками и как оттолкнуться ногами. Я увидела мысленно, как я продвигаюсь вперед, как постепенно мне удаётся повернуть голову и посмотреть по сторонам. И постепенно, сантиметр, за сантиметром я начала двигаться, без резких движений, очень плавно, продумывая каждое следующее движение. Я услышала голос Вовы, но не отвечала ему, т.к. была сконцентрирована на процессе извлечения себя из этой узости и не хотела терять контроль над ситуацией.

И вот, я уже могу поворачивать голову, сгибать руки, чтобы двигать каску. Также плавно и размеренно я продвигаюсь всё дальше и дальше. Ходы стали шире на несколько сантиметров, но и это уже радует безмерно. При этом всё время идет подъём в гору. Теперь я уже могу встать на колени и надеть каску на голову. И вот, наконец, я оказываюсь в огромном по местным меркам гроте. Я могу встать в полный рост! Я стою на какой-то осыпи. Вверху виден Володин свет. Здесь уже холодно, и дует ещё сильней. Мне так не хочется уходить из этого большого грота, вдруг впереди опять узкие ходы. И я понимаю, что второй раз я уже не смогу пройти по тому узкому калибру, что такое возможно только раз, если не в жизни, то хотя бы раз за весь поход. На прохождение тратится колоссальное количество душевных сил. И не восстановив их, нельзя соваться в такие места. Получается, что мы не сможем вернуться назад, и если где-то здесь нет выхода или, если к нему ведёт нечто подобное, то дела наши плохи. С этими мыслями, я поднимаюсь вверх по осыпи. Все стены вокруг покрыты белой плесенью. Это создаёт какое-то торжественное настроение. Грот похож на церемониальный зал. Интересно, для каких церемоний он предназначен?

Вверху Володя показывает мне на узкое окошечко, вроде того, что мы сейчас преодолели. Оттуда дует ветер. На дне лужа с мутно белой водой. Я начинаю возражать, что нам туда стоит идти. Предлагаю поискать другие ходы. Но Володя говорит, что уже всё обследовал – кругом тупики, и это единственный ход отсюда. Я с тоской направляю луч света в это окошечко – опять мне кажется, что человеку там не место. Но Володя уже ползёт по нему, с каким-то «профессионализмом» что ли? Этот ход оказывается коротким, и ничего, что приходится ложиться прямо в лужу, чтобы поместиться в нём. Всё закончилось, не успев начаться. Дальше нас ждут новые чудеса.

Вывалившись из этой дыры, мы обнаруживаем вход в другой коридорчик прямо под ней. В стене расположены два круглых окошечка, одно под другим, ведущих в разные места. А напротив, ещё такие же окошечки. Гротик, в который мы выпали небольшой. Мы едва там помещаемся на корточках. Он весь покрыт белой плесенью, на которой дремлют тысячи комаров, пережидая зиму. Но радоваться не чему, комары могли просочиться в любую дырочку, чтобы уснуть здесь. Мы же не комары. Мы начинаем обследовать окошечки. Все они – тупиковые ходы. Я начинаю думать - может быть нужно искать ход в потолке. Заглядываю за выступ в потолке, а там, на белой плесени начертаны имена и нарисованы разные фигуры, причем с такой тщательностью, будто человеку было абсолютно нечем себя занять в течение долгих дней и ночей. Потом я замечаю следы подкопов. Кучками вокруг лежит земля радом с ямами, на дне которых цельный камень. Я уже начинаю искать глазами следующий атрибут сложившейся обстановки – скелет где-нибудь в углу, с каской и фонарём на черепе. Но скелетов пока нет. Тем временем Володя уполз в одно из очень узких окошечек. Оно начинается даже хуже, чем все остальные – сразу плоское и низкое. Он говорит, что здесь только копать – не иначе. Предлагает мне обследовать ходик, ведущий вниз. Мы не обращали на него внимания, потому что стремились наверх. Я сползала по нему и попала в грот, какой был, когда мы вышли из первой узости. Я решила, что это петля, и это - тот же самый грот. Вернулась и сообщила об этом Володе. Он уже вылез из этого окошечка, и мы сели с ним в раздумье, куда же идти дальше, где искать выход.

Потом он сам решил проверить этот ход вниз. И мы пошли с ним туда. Какова же была наша радость, когда мы поняли, что я ошиблась. На стене было написано репер 55, а значит, мы здесь ещё не были. Здесь ещё одна осыпь вела вверх. Володя ушел по ней и я за ним. Камни были мелкие, смешанные с землей, и угол наклона был немалый, карабкаться вверх было трудно. И тут я услышала радостный возглас: «Посмотри, что я нашел!». Я догнала Вову. Он держал в руке маленькую веточку. Нас охватило чувство радости. Через несколько шагов мы наткнулись на корень, росший прямо из земли. Это был корень ДЕРЕВА! Ещё через несколько метров в нос ударил концентрированный запах озона, будто бы зашел в кабинет с озоновой лампой. А потом я увидела снег и звёзды. Звёзды на небе, звёзды, падающие с неба, поблёскивающие при свете фонаря. Мы сделали это! Мы вышли на землю. Она встретила нас величавым спокойствием и вековой непоколебимостью. Тихо, не торопясь, шуршал снег, стояли деревья, не шелохнув ни одной веточкой, светила луна. И только мы, люди, были переполнены чувствами и эмоциями, как бурлящая вода. Каждый из нас изменился, и почувствовал это перерождение. Всё было так необычно и ярко. Даже батарейка в фотоаппарате не выдержала напряжения, и, сделав последний кадр, села, даже не дав закрыться затвору.

И вот мы вернулись из нашего замкнутого мирка в большой мир, где нас ждут и о нас беспокоятся. Эта мысль всё настойчивее звучала в голове. Было страшно подумать о том, что могло прийти в голову нашим друзьям, и что они переживают, ожидая нас. Мы даже не смотрели на часы ни разу. Теперь посмотрели – прошло 2,5 часа с момента нашего отрыва от группы. Было очевидно, что назад через этот ход мы не пойдём. Нужно было найти первый вход. Мы, не разбирая ничего, пошли вниз по склону. Не было ни тропы, ни других признаков того, куда идти. Мы шли вниз и попали в какую-то чащу. Через 15 минут бессмысленного хода, мы решили вернуться по нашим следам, не засыпанным ещё снегом, и поискать тропу. Вернулись и нашли тропу, которая, как водится, вела совершенно в противоположную сторону от нашего первоначального направления. Мы шли, шли и шли по ней. А она всё не кончалась. А у меня уже кончались силы, возможно от избытка кислорода и оттого, что приходилось идти в гору. Нам потребовалось 30 минут, чтобы дойти до главного входа. Чувство беспокойства за остальных всё росло. Перед входом в пещеру Володя послал мысленный наказ всем, не волноваться и сообщил, что с нами всё в порядке. Как потом выяснилось, его дочь Аня поняла этот наказ и восприняла его.

Мы пробежали путь до нашей базы – грота Грандиозного за 30 минут. На базе никого не было. Мы написали записку, съели по сухарику и отправились искать наших. Они уже подходили к базе, когда мы встретили их. Не буду здесь описывать всего того, что они нам сказали, и как они на нас смотрели. Опишу лишь факты, которые позволят догадаться читателям о направлении и содержании мыслей наших товарищей, переживших всё это по нашей вине.

Отведя Фёдора к остальным, они стали ждать, что мы вернёмся. Все вернулись в Родную Школу, стали готовить обед и ждать нас. Так как нас не было, два раза посылали народ на поиски. Они доходили до конца разлома, кричали и звали нас. Но мы не отзывались, т.к. не слышали никого. Подождав около 3-х часов, замёрзнув и построив множество догадок, в основном печальных, они решили, что если что и случилось, они сами не смогут нам помочь. Все были измотаны, нужно было ещё добраться с детьми до базы и позвать помощь. Они оставили нам свечи, еду, воду и записку в которой, как я поняла, говорились о том, что пропали люди. И вот, уже 4 часа без какой-либо информации, они подходили к базе.

отсюда http://splav-academ.narod.ru/reports.../oreshka02.htm