| Наталья Колесникова |
17.01.2013 23:09 |
это небольшой отрывочек из книги нашего известного краеведа............
"Из самых распространённых «сведений», циркулирующих среди русского населения сразу после войны, пальму первенства занимали сведения о подземных ходах и подземном городе, а также о кладах, обнаруженных «знакомым моего соседа». Наиболее «знаменитым» был подземный ход из виллы Эдит, который шёл до Королевского замка, а через него в Кафедральный собор. Ход настолько хорошо сохранился, что был не подтоплен, как прочие, и всё в нём функционировало, даже электричество. Идёшь по нему, и лампочки по дороге включаешь: всё работает! Естественно, до сих пор сохранился подземный ход от памятника «1200 гвардейцам» до ЦГ, сделанный параллельно железнодорожный ветке на Северный вокзал. Все форты, конечно, соединялись между собой подземным ходом, по которому курсируют самые настоящие поезда: масса людей видела! Между 8 и 9 фортом стоит будочка, недоделанный дот, вот туда спускаешься, садишься в поезд, и поехал. Хочешь – в одну сторону, хочешь – в другую. Элементарно! Сотрудники КГБ от Кёнигсберга до Пиллау ездили по подземному ходу на машинах. Подземелья были заселены. «Идёшь, а у стен – скелеты! В офицерской форме, в фуражках, и этот скелет держит в руке череп от другого скелета…» Все – абсолютно! – знали, что существует самый главный и самый крупный подземный ход: от Кёнигсберга до самого Берлина. Разветвлённая система подземных сообщений в 90-х годах пополнилась ещё одним подземным ходом, от подвала КГУ до блиндажа Лаша, открытым любознательными студентами. Действительно, все мало – мальски достойные здания в городе имеют свои ходы, а у них – не было. Непорядок! Специальные мини-подводные лодки до 60-х годов тайно сновали в Калининград, откуда постоянно что-то вывозили: документы, сокровища, людей. Именно таким манером, вполне вероятно, был вывезен отсюда Мартин Борман. Была даже задержана шпионка, которая «канала под сумасшедшую старуху – всё ходила с куклой в руках. Когда её задержали на берегу Преголи, она громко закричала, и подводная лодка быстро ушла под воду, а в кукле, в голове, оказалась радиостанция». Очень были распространены по городу места, где гестапо пытало людей специальными приспособлениями. «В пятом форту, на нижних этажах в стену вмонтированы крючья: гестаповцы подвешивали и пытали». Если выехать по Летней на старую окружную дорогу, есть там пехотное убежище, и в нём «крюки в стене. Пытали кругом, и кругом было гестапо». «Пыталище» было и на улице Барнаульской, где во дворе одного из домов сохранилась изогнутая дугой стена, надо полагать, специально выстроенная для расстрела пытаемых. Клады находились в огромных количествах и повсюду. Адресом мог быть любой дом с подвалом. «В подвале стенку случайно ковырнули, а там – пустота. Оказалось тайная ниша, в ней сундук с золотом». Если в стене пятна из более тёмного цемента, значит, там замурованы мешочки с золотыми монетами. Однозначно. Пацаны, бывало, найдут кусок золота, не знают, что с ним делать. «Дядя – дядя, купи железку!» «За сколько?» «За 10 копеек». «Десять много, вот вам пять копеек. А где выкопали?» «А вон там, в развалке». Пойдёт мужик туда, откопает ящик золота, и сразу уедет. Уезжать из города почему-то было непременным условием. Если человек быстро и беспричинно уезжал – ясное дело, клад нашёл. Находимое оказывалось всегда в огромном количестве. Если сложить всё гипотетическое золото, найденное в Кёнигсберге – Калининграде, то им можно будет загрузить не один столь же иллюзорный железнодорожный состав. Послевоенный Кёнигсберг, как айсберг, имел свою невидимую часть: подземные заводы. Обнаружились они случайно. Работяги копались в канализации, и подцепили ломом люк. Такой же, как от канализации, только побольше. Открыли его, спустились – там такое большое помещение, и – станки стоят, рабочие, в смазке! Оказалось, что там есть ещё этажи, они спустились до третьего, и вдруг стала поступать вода. И всё затопила! Они вылезли, вызвали военных, те стали откачивать, бесполезно, взяли пробу воды, а она – морская! Несколько раз пробовали запустить туда водолазов, но они все там и оставались, а наружу вытаскивали только перерезанные шланги. Один всё – таки вернулся, сказав, что далеко он не забирался: много покорёженного железа. Вскрыли под Кёнигсбергом несколько военных заводов, один по производству танков, другой по производству самолётов. После сборки и испытаний готовые самолёты вылетали прямо из-под земли по специальному туннелю. Один из них, из последней партии, наши сбили, и он упал в озере, которое находится на острове (Правильнее назвать, «междуречье»), за «треснутыми» домами. В хорошую солнечную погоду, когда вода прозрачная, самолёт виден с лодки; виден крест на фюзеляже и шлем пилота, который застрял в разбитом окне. Немцы, когда вывозили документы, последними вывозили карты подземных коммуникаций, в том числе и секретных. Там всё было указано, куда где надо наступить, чтобы там – то и там-то шлюз открылся, и морская вода стала поступать. Самолёт взлетел, а наши его подбили. Лётчики выбросились с парашютом, а у одного из них в планшете была та самая секретная карта. В воздухе его подстрелили, насмерть, карту вынули и отдали офицеру из КГБ. Он положил её в стол, а наутро она исчезла. Вот так наши не смогли откачать немецкие подземные заводы. Под землёй жизнь велась чуть ли не активней, чем наверху. Например, из Верхнего озера по ночам кто-то спускал всю воду. Открывались шлюзы, вода уходила, и между двумя башнями – Дона и Врангеля – обнажался люк. Крышка откидывалась, оттуда появлялся кто-то в тёмном, выходил, шарился по дну, чего-то искал, потом опять залезал в люк. Крышка закрывалась, и вода до утра вновь наполняла озёрную чашу… До середины 50-х годов ходили слухи, что где-то на Шпандинене остались немцы, которые «не знают об окончании войны и до сих пор отступают». Поначалу народ удивлялся, но – верил, затем, со временем, это превратилось в своего рода присказку: - Знаем, знаем, на Шпандинене немцы до сих пор пушку откатывают! – дескать, ври-ври, да в меру. Последуем и мы этому совету." Александр Попадин.
|
