[Вика]

Вот, понравилось:

У любви не существует причин, обязательно обусловливающих ее появление. Это известно и признается верным по отношению к людям. Но почему для любви собаки обязательно должны существовать какие-то правила? Собаки на самом деле не так уж часто любят своих хозяев. Любой хороший и опытный инструктор-дрессировщик знает, что подавляющее большинство собак, чьи хозяева полностью уверены в их любви к себе, с легкостью перейдут в его полное подчинение в течение считанных дней и нисколько не будут горевать о прежних хозяевах. За любовь обыкновенно принимают дружескую привязанность, ту же, что проявляют друг к другу собаки, живущие одной стаей. Проявления эмоций у собак, по форме отличные от таковых у людей, придают в глазах несведущих владельцев некую ауру любви этой простой привязанности.
Само наличие таких "стайных отношений" требует от собаки, в соответствии с законами стаи, защищать ее территорию и членов от посягательств "чужих". Собака с сильным характером, независимо от того, какие взаимоотношения установились у нее с хозяином, станет защищать его хотя бы даже как члена одной с ней стаи. Собака же с более слабым характером способна к самоотверженной защите хозяина только в двух случаях: либо
если она признает его власть целиком и полностью, то есть, хозяин стал для нее авторитетным "вожаком стаи", либо если она его действительно любит и потому способна ради него пожертвовать собой. Однако если опасность велика, а любви к хозяину у этой собаки нет, да к тому же никаких надежд на него собака возлагать не может, так как не признает за ним авторитета вожака (ведь она на собственном опыте знает, что хозяина можно легко обмануть, от него можно безнаказанно удрать, наконец, его можно даже припугнуть или победить), то она скорее предпочтет позаботиться о сохранении своего здоровья и жизни, предоставив хозяину самому выпутываться из опасной ситуации.
Возможно ли осуждать "за измену" такую собаку, подходя к случившемуся с людскими мерками морали? Известно, что при гибели вожака волчья стая часто распадается. И не потому, что в ней нет сильных личностей, потенциально способных возглавить стаю, а потому что нет настолько сильной личности, которая способна была бы сейчас же доказать свое право на власть всем остальным членам стаи. Нет авторитетного, явного лидера - "кризис власти" - и вчерашняя единая стая превращается попросту в группу волков. При первой серьезной передряге каждый член бывшей стаи, не чувствуя "цементирующей воли" вожака, начинает действовать на свой страх и риск. Разумеется, скорее "на страх", исходя из здорового чувства самосохранения. "Изменившая" собака, в нашем случае, руководствовалась именно этими же законами стаи, и либо она отъявленный трус от рождения, но тогда об этом хозяин знал бы и раньше, либо хозяин для нее, если и не пустое место, то уж не более чем приятель. Кто же из них виноват в случившемся?

("Спортивная дрессировка собак служебных пород", Власенко А.Н., 1993)