Когда пару лет назад я принесла этот рассказ в журнал, редактор спросил меня: "Я что, рассказывал тебе о своей собаке?"
Так что все мы прошли через это. Все мы одной крови...
Серия 3.
Со временем в мозгу подрастающего монстра прочно укоренилось следующее: если на столе что-то лежит, надо только подождать, оно непременно тебе достанется. Постепенно это соображение трансформировалось в другое: если на столе что-то лежит, - это твое, и взять его можно тогда, когда двуногие существа удалятся с кухни. С того мгновения, когда собака вывела для себя эту аксиому, непрекращающийся кошмар под названием «Покормите бедного пёсика» вступил во вторую и почти катастрофическую стадию.
Всё началось с того, что с кухонного стола исчезла колбаса. Целая палка колбасы. Сервелата. Пусть не финского, но тем не менее… Быть может, я не заметил бы её исчезновения, если бы накануне вечером жена не поленилась приготовить что-нибудь на завтрак. Но она поленилась. И поутру в ответ на мой закономерный вопрос: «А что покушать?» - ответила: «Сделай себе бутербродик с колбасой».
Я честно обшарил весь холодильник, заглянув даже в морозилку. Колбасы там не было. Не оказалось её и в шкафу. И в контейнере для овощей. И на подоконнике. К моим поискам присоединилась жена. Безуспешно.
- Куда ты могла её засунуть? – вряд ли мой голос звучал в этот момент доброжелательно.
Растерянная супруга ещё раз оглянулась по сторонам, словно надеялась, что колбаса лежит на виду, и мы её просто не видим, как это часто бывает, и вдруг изменилась в лице. Я проследил за её взглядом. Он был направлен на любимую собаку, которая честно, очень честно и преданно смотрела на нас. И тут мы оба вспомнили о подозрительно частых и долгих отлучках этой длинномордой псины накануне вечером и о внезапно обуявшей её жажде, и о том, что ночью жене пришлось вставать и открывать форточку, проветривая спальню…
Кричал я долго и громко. Собака слиняла в комнату и забилась под шкаф так, что оттуда торчал лишь круглый лохматый зад, по которому мне никак не удавалось пнуть, потому что в момент пинка тапок слетал с ноги, и мне приходилось ловить его, надевать и лишь после этого повторять попытку физического воздействия на провинившееся животное.
- Будет тебе! – пыталась успокоить меня жена, - Вон у Ивановых кобель дублёнку сожрал, а тут какая-то паршивая колбаса…
У Ивановых огромный мастиф. Я не удивился бы, если бы он сожрал всю семью Ивановых. Что касается дублёнки, то за это преступление я пустил бы на шубу самого виновника. А нашу обжору нужно было пустить на колбасу. Об этом я и заявил жене, попытавшись напоследок ещё раз пнуть оборзевшую псину.
Урок, надо признаться, усвоен не был. Продукты продолжали исчезать со стола регулярно, причём с неимоверной быстротой. Поедалось всё: случайно оставленный бутерброд, еда с тарелки, котлеты со сковороды - собака научилась сдвигать носом крышку, а всё остальное – дело техники. Однажды она выхлебала пол-кастрюли супа, сваренного вечером и оставленного остывать. Отвернуться от стола нельзя было ни на мгновение: она опиралась на столешницу передними лапами и в мгновение ока слизывала всё, до чего дотягивался её язык. А дотягивался он при её-то росте до любого продукта в любой части стола. Как-то раз в дело пошло даже тесто, приготовленное для оладий - жена вышла в комнату буквально на минуту, пока нагревалась сковорода, а когда вернулась, поняла, что порадовать семейство горячими оладьями не удастся.