Спасибо! Она и так с ней дружит! Очень очень
По случаю такого события небольшой рассказик
За Роскошной Цыпочкой, которую дома мы незамедлительно переименовали в Киру, а потому для простоты я так и буду ее называть в дальнейшем, нам пришлось ехать в Тверь. О том, что такое щенки большого пуделя, я имела смутное представление. Так что знакомство с пятью двухмесячными детками, каждый из которых ростом, весом и общей комплекцией превышал взрослого карликового пуделя, было впечатляющим. Особенно, когда всей стаей они кинулись обнимать и целовать нежданных гостей. Впрочем, всей стаей - это не совсем точно. Кира знакомиться с нами не хотела категорически. Она выглядела такой скромницей, такой тихой и застенчивой девочкой, она так жалась к стеночке, что я, уже воспитавшая одного большого пуделя, была разочарована. Мне хотелось иметь боевую собаку. Хотелось столкнуться с трудностями, которые можно было бы успешно преодолевать. Хотелось драйва и адреналина. О, если бы я только знала, сколько адреналина ждет нас впереди… Оказывается, она была просто намыта и уставшая, все поспали, а она нет…
В Москве нулевая температура. Но Кира никогда на улице не была, так что несем ее завернутую в покрывало, из которого торчит только голова. Ноша тянет, хотя и своя. Я то и дело подкидываю ее на руках, чтобы удобнее было держать. Уши взлетают и опадают - словно крылья черной бабочки. Чуткий нос, подобно флюгеру, поворачивается из стороны в сторону.
Кире все интересно. Чувство страха ей пока неведомо, и потому она доверчиво тянется к людям, случайно оказавшимся рядом. Они смотрят на нее со светлыми, почти детскими улыбками. «Мама, это пудель?» - спрашивает малыш дошкольного возраста. А я несу свое сокровище, делая вид, что внимание окружающих мне не просто безразлично, - оно утомляет. Но чувство гордости переполняет меня.
Вагон поезда переполнен. Нам достаются две боковые полки - верхняя и нижняя. На нижней устраиваюсь я, и Кире суждено провести рядом со мной первые полтора дня своей жизни вне родного дома. К нашему большому удивлению, экстремальная, с человеческой точки зрения, ситуация не вызывает у нашей собачки никакого дискомфорта. Она удобно устраивается на полке, отвоевывает у меня основательное пространство для своих длинных лап, голову кладет на подушку. На всякий случай вылизывает мое ухо, словно хочет сказать: извини, подруга, придется потесниться, но это не моя вина.
Язык у нее большой и мокрый. Она шлепает им по моей шее, по щеке и хлюпает при этом так, словно втягивает в себя горячий чай. Я сначала терплю, потом не выдерживаю, спихиваю ее с подушки. Кира не обижается. Встает и уходит мне в ноги. Со вздохом ложится там, и я понимаю, что легче от этой ротации мне не станет - теперь она занимает половину полки, и мне приходится складываться вдвое, чтобы мы смогли уместиться.
Ночью задыхаемся от духоты. Не знаю, кому тяжелее - мне или Кире. Я просыпаюсь на каждой большой станции, одеваюсь, хватаю собаку и выскакиваю из вагона. Хорошо, что мы догадались взять с собой поводок.
Чем дальше от Москвы, тем ниже и ниже температура. Конец ноября - и по всей России уже лежит снег. Кире он нравится. Она с удовольствием ловит носом свежий морозный запах. Вдыхает холодный воздух, губы шевелятся, хотя морда при этом остается неподвижной. Она еще не знает, что снег создан для того, чтобы на него писать, но природа все равно берет свое - она присаживается, оставляя на белом перроне желтую лужицу, а я хвалю ее, и она радуется, хотя и не знает, чему. Мы бегаем с ней вприпрыжку, и я думаю: как хорошо, что народ спит и не видит наши дурацкие прыжки и скачки.
Проводница вагона не может пройти мимо, чтобы не погладить Киру и не сказать пару восторженных слов. «На «Птичке» купили?» - наивно интересуется она. Я оскорблено поджимаю губы. «Сколько отдали?» Не могу промолчать, хотя мама и просила не пугать людей, и называть сумму. Проводница испуганно отдергивает от щенка руку, смотрит на него с уважением. Я думаю, что в глубине души она считает нас сумасшедшими или думает, что мы с жиру бесимся. Со вторым не соглашусь, а вот с первым…