[donna-anna]

Шура терпеливо ждёт своего часа. Она не бросится на кухню, как только оттуда уйдет хозяйка. Надо подождать, пока мама сядет за стол, устроится поудобнее перед телевизором со своими книжками и бумажками, отвернётся от двери, забудется... Не создать бы только лишнего шума! Я даже не слышу, как она поднимает свои двадцать с лишним килограммов и несёт их на кухню. Я не слышу, как она прыгает передними папами на стол, а потом сбрасывает их обратно на пол. Преступление раскрывается только тогда, когда Шура по раз и навсегда с детства выработанной привычке приносит корочку в комнату на своё место, ложится обязательно носом в угол, повернувшись ко мне пышным... хвостом, скрывая добычу, и начинает еле слышно хрустеть, как можно тише: зачем же мешать маме работать?
Чтобы встать и наказать собаку, нужно сделать определённое усилие - физическое и моральное. Физическое мне, как правило, делать лень, а моральное… В сущности, корочка хлеба - это такая малость! Знаю, что сейчас скажут сторонники жестких методов воспитания: распустила собаку! Распустила. Но должны же быть и у собаки свои маленькие слабости.
Однажды Шура опростоволосилась. Она «положила глаз" на рулет, предназначавшийся для гостей и ожидавший на кухне своей очереди. Рулет так долго лежал невостребованным, что Шура вполне резонно решила, что убрать его уже не уберут, а значит, пылиться и сохнуть ему на столе нет никакого смысла. По отработанному сценарию Шура этот рулет целиком приватизировала и, как воспитанная собака, пришла, держа его в зубах, в комнату, чтобы, как обычно, съесть добычу в своей норе, то бишь на своём месте.
На Шурину беду мама, то есть я, не сидела в этот день лицом к телевизору, а спиной ко всему остальному миру, и гостей было слишком много, чтобы рулет в зубах у собаки остался незамеченным. А в довершение ко всему Шурино место в этот день было перенесено в другую комнату, о чем ее заранее в известность не поставили.
И Шура застыла посреди комнаты с рулетом в зубах…
Рулет, слегка помятый от такого вольного с ним обращения, благополучно вернулся на кухню, а Шура с позором скрылась под шкафом, откуда не высовывала нос до самого исхода гостей.