[Aikenka]

Вика, исходя из описания Власенко (а мы только его имеем по данной собаке) и читая твоё определение , как различить приобретённую трусость и врождённую (с которым я совершенно согласна! ) ), я лично не вижу приобретённой трусости.
Показное есть, да, потому что страшно - оно всеми частями тела показывает, что боится. Но показывает не потому, что приучили к этому, а потому что действительно боится до потери пульса.
Просто раньше он избегал того, что страшно с помощью показа своего отношения к этому. Жёсткой дрессировкой ему вложили в голову, что теперь схема другая - правильно ведёшь себя - тебя не трогают. Неправильно ведёшь себя - тебя могут просто убить.

Инфантильный кобель плюс трусливая, нервозная сука (трусость, как известно, хорошо передаётся по наследству), итог:
В первую встречу на новом месте, семимесячный щенок:
Это» представляло собою на редкость гнусное зрелище. Щуплый семимесячный «немчик», в сучьем типе и беднокостный, жалобно пучил глазки и мелко дрожал всеми фибрами и сегментами своего полудохлого организма, ......
Спустя время, когда собаку никто не трогал и никак на неё не реагировал:
за два последующих месяца своего существования Альтаир не претерпел в части поведения никаких хоть сколько-нибудь ощутимых изменений. Более омерзительного труса я в жизни своей не видывал.
В течение всего дня, пока на питомнике были люди и постоянно лаяли собаки, он носа своего из будки не высовывал. Даже к еде. Вожатые порою его и кормить забывали: думали, что вольер пустой и, значит, миску ставить незачем. Он и гадил в кабине, боясь днем выйти на свет.
Увидеть Таира в полной красе можно было двумя способами. Первый — вытащить из будки силой. Противное занятие. Остекленевшие остановившиеся глаза, ступорная окаменелость мышц, обильные выделения из всех предназначенных для этой цели отверстий, включая вонючие параанальные железы. Один раз попробуешь так сделать — больше вряд ли захочешь. Второй способ требует времени и терпения. В конце рабочего дня, когда вожатые уйдут домой, надо распахнуть дверь в Альтаиров вольер, оставить напротив неё миску с кашей и тщательно замаскироваться на местности. После того как собакам, наконец, надоест брехать, следует в тишине подождать ещё минут пятнадцать. Тогда, непрестанно озираясь и тревожно поводя носом, на трясущихся и подгибающихся ножках из кабины к двери медленно-медленно начинает подкрадываться энтая гадость. Тихонько высунет из вольера морду, изучит обстановку. Если ничего не испугается и собаки молчат, таким же макаром выползет наружу, недоверчиво принюхается к каше. Если очень голодный, то судорожно похватает её из миски, а если не очень — то и жрать остережётся. Может и попутешествовать немного вдоль стеночки или забора, но на открытое пространство ни за что не выйдет.

Не актёрствовал он, а просто жил так естественным для себя образом.
Потому и ушёл в запредельное торможение:
То, что он сразу же вошёл в запредельное торможение: Запредельное торможение — оно, родимое! Первый раз я такое увидел, и ни до, ни после — никогда больше не приходилось мне встречать собак, доведённых на нервной почве до околосмертной грани.
А то что он был не полностью безнадёжен - я согласна. Потому как предки его всё же рабочие собаки, это не дичёк какой-нить, которого бей-не бей, ничего ты из него не вылепишь потребного для работы.