[Alevtina]

До дождя и после дождя

ЕСЛИ родным домом для актрисы вот уже более двух десятков лет является Театр им. Маяковского, то самым дорогим человеком была для нее мама. Ее примеру она старалась следовать всю жизнь, даже курить начала только из-за того, что с сигаретой не расставалась и Елена Михайловна. Единственный раз Наташа пошла против материнской воли (отец ушел от них, когда девочка была еще совсем маленькой), решив поступать в театральный институт. Елена Михайловна, сама всю жизнь проработавшая инженером-проектировщиком, и дочь мечтала видеть строителем. На семейном совете решили, что Наташа будет поступать в Московский инженерно-строительный институт. Специально для этого Гундарева после десятого класса перевелась в вечернюю школу и стала работать в одном из конструкторских бюро. (Тогда для поступления в вуз требовался трудовой стаж.) Кстати, в КБ будущая актриса была на таком хорошем счету, что из рядового чертежника ее перевели на должность помощника руководителя проекта. «Я серьезно решила стать строителем, — вспоминала Гундарева, — с удовольствием занималась реконструкцией железобетонных керамических комбинатов. Сдала два экзамена в институт, как вдруг забежал приятель: «Наташка, это правда, что в МИСИ поступаешь?! С ума сошла! Немедленно неси документы к нам, в Щукинское!» Почему-то послушалась».

Послушалась — и поступила, выдержав конкурс в 247 человек на одно место. (Вместе с Гундаревой учились Юрий Богатырев, Наталья Варлей, Константин Райкин.) «До сих пор не могу понять, как меня допустили к третьему, последнему туру, — вспоминает Гундарева в своей книге «Актриса». — Одна мысль сверлит: надо сделать что-то невероятное, чтобы произвести впечатление на комиссию в училище. Гардероб у меня был невелик. Надела платье, усыпанное голубыми цветами. Стала похожа на необъятную цветочную клумбу: куда ни кинь взор, везде, до горизонта — я. Завилась, накрасила ресницы, брови, щеки, губы. Посмотрела на себя в зеркало: «Черт побери, только так и врежешься в память!» Иду по улице, и вдруг дождь… С тех пор я всю жизнь так делю: до Дождя и после Дождя. Такого дождя в Москве, по-моему, вообще до этого не бывало. Потоки воды смыли мои кудри, мои щеки и, как мне казалось, даже цветы с платья… Вот в таком виде, в прилипшем к телу платье, я вошла в училище. Дожидаюсь, пока меня вызовут. Смотрю — ребята вокруг красивые, девочки все стройные, а я между ними — как мокрый шар. Вызвали, вошла в аудиторию. За столом лучшие артисты-вахтанговцы, лауреаты, доценты, профессора… Пауза была долгой. Они о чем-то совещались, потом один театральный патриарх сказал нежно: «Нам понравилось, детка, как вы читали. Но и мои коллеги, и я никак не можем понять, как вы движетесь».

Но Гундарева вернулась из училища с победой. Мама же была крайне расстроена странным поведением дочери, считая, что в театре та непременно будет нищенствовать. Еще бы — в КБ Наталье платили 120 рублей в месяц, тогда как стипендия в театральном составляла всего 38 рублей. Пришлось молодой студентке подрабатывать. «Я вообще рано начала зарабатывать деньги своим трудом, — рассказывает Наталья Георгиевна. — Мы жили не бедно, но скромно, а когда мама с папой разошлись, стало жить еще труднее. Я поднимала петельки на чулках (в то время они были дорогими) маминым подругам. Мне за это платили 50 копеек или даже рубль. Сама шила себе юбки, платья».

Актерский талант дочери Елена Михайловна признала только после выхода фильма «Здравствуй и прощай». С тех пор, по словам Гундаревой, мама скупала календари с изображениями своей Наташи, читала все рецензии на ее работы и с неодобрением относилась ко всем, кто не являлся поклонником народной артистки. Не стало Елены Михайловны через несколько недель после страшной болезни дочери. Почти год Наталья Георгиевна не догадывалась о том, что мамы больше нет. Близкие говорили, что та находится в больнице.

Хозяйка красного дома

В ТЕАТРЕ им. Маяковского, примой которого Гундарева являлась все эти годы, отношение к ней было неоднозначное. Коллеги, разумеется, отдавали дань ее несомненному таланту. Но были и те, кто относился к актрисе с завистью. (Сама Наталья Георгиевна как-то то ли в шутку, то ли всерьез обронила, что испытала чувство зависти только один раз — когда услышала, как Галина Вишневская пела «Травиату».)

А ей же завидовали многие. Еще бы — многие годы для художественного руководителя «Маяковки» Андрея Гончарова другой актрисы просто не существовало. Правда, в последние годы своего правления Гончаров (он ушел из жизни, когда Наталья Георгиевна находилась в больнице) не видел для бывшей любимицы новых ролей. Но ее все равно за глаза называли «хозяйкой красного дома» (по цвету кирпича, из которого построено здание Театра им. Маяковского), перефразировав название популярного телефильма «Хозяйка детского дома» с ее участием. Уборщицы старались не попадаться перед спектаклем актрисе на глаза. Гундарева считала, что встреча с женщиной с пустым ведром или коробкой наверняка сделает спектакль «пустым». «Работники наших служб специально прячутся от меня, чтобы не расстраивать», — смеялась она.

Сама же Гундарева могла за кулисами рассказывать коллегам новый способ приготовления курицы, а потом тут же выйти на сцену и прочувствованно произнести свой монолог. А могла, как это бывало перед спектаклем «Леди Макбет Мценского уезда», вставать перед началом действа на колени. «Я складывала руки, как бы в мольбе, — признавалась актриса. — Слушала, как за занавесом о чем-то своем разговаривают люди. А сама думала лишь об одном: «Господи, ну помоги мне! Не для себя прошу, а для тех, кто сегодня пришел!»

Гундарева никогда не выставляла напоказ свои взаимоотношения с Богом. Говорила лишь, что ходит в церковь. «Я верую в Бога, только не исступленно. Однажды в церкви услышала, как батюшка произнес замечательные слова: «Бог есть любовь». Вот в это я верю. Каждый вечер молюсь Богу и прошу: «Господи, сохрани, не лишай разума. Все возьми, только разума не лишай».

Кстати, длительное время актриса находилась в больнице святителя Алексея Митрополита Московского при Московском патриархате. Сейчас она переехала в подмосковный санаторий «Валуево», где гуляет и много читает. Так, узнав, что в родной «Маяковке» собираются ставить «Братьев Карамазовых», перечитала роман Достоевского. Незадолго до болезни Наталья Георгиевна сказала, что больше всего ее привлекает жизнь не в ярких ее проявлениях, а в спокойной умудренной текучести. «Так хочется, — говорила она, — остановить этот бег, увидеть, как идет дождь, шевелится листва, поднимается туман».

Дай Бог, чтобы такая возможность у любимой актрисы была как можно дольше.