Приколы и анекдоты

Вика · 23.11.2008, 11:06

Дмитрий БЫКОВ

Рублевая ода.
Прогнивший Запад сегодня скуп,
как разоренный франт.
Похерен бакса зеленый труп
и евро радужный фант.
Признают ненец, бурят, казах,
Милов, Немцов, Боровой,
что рубль становится на глазах
валютою мировой.
Настало время трехцветных лент.
Страна—в крутой полосе:
наш рубль сегодня—эквивалент,
которого жаждут все.
Господь наставил планете клизм,
немало сдулось харизм,
все облажалось—либерализм
и шведский социализм,
мальтузианство, и глобализм
и прочих догм до двухсот—
и даже гомосексуализм
теперь уже не спасет.
Остался только российский путь,
ведущий куда-то вглубь,
и выражающий нашу суть
бессмертный российский рупь.
Какие ценности он в себе
загадочно воплотил!
Любовь к свободе и ФСБ,
балет и жидкий этил,
безумство, роскошь и нищету,
готовность к любой беде,
покорность, гордость,
Москву, Читу, Казань и Улан-Удэ,
Толстого слог, Эйзенштейна дубль,
запасы нефти и круп—
он все вмещает, российский рубль
(короткая форма—«руб.»).
Пока у мира сплошной облом,
у нас наконец расцвет,
поскольку меряют все рублем,
а прочих ценностей нет.
Чужие ценности—гимн и флаг—
пора приравнять к рублю.
Пишу все это не просто так—
я очень его люблю.

Теперь весь мир—арена рубля:
не Клин, не Псков, не Рязань!
Пора придумать, престижа для,
новейший его дизайн.
Не надо думать, что я нахал,—
но Лувр, Биг-Бен, Уолл-стрит,
и Капитолий, и Тадж-Махал
пора на нем разместить.
Тибетских гор, британских долин
зеленая череда…
Ведь мы по миИру шагаем, блин,
а пО миру—никогда!
Теперь—о лицах.
Чьей голове украсить лицо рубля?
Я полагаю, что нужно две:
одной маловато для.
Одевшись в хмуро-зеленый тон,
заботами омрачась,
торчит на долларе Вашингтон—
и где ваш доллар сейчас?
Две головы всегда хороши:
двуглавый орел—клише.
Противоречья нашей души
одной не вместить душе.
Не зря везде о нас говорят,
что двойственна наша стать:
едва нас возглавил дуумвират,
как начали мы блистать.
Без дуализма нас не постичь,
и мы за него горой.
На сотне будет пускай Ильич,
а с ним Николай Второй.
Как мощный символ родных осин,
а также родных трясин,
возможны Грозный Иван и сын
(а может быть, Петр и сын).
На тыще—если потребны там
поэты родных краев—
возможны Сталин и Мандельштам,
Дзержинский и Гумилев…
Кого, короче, ни приголубь—
от звезд до сибирских руд,—
российский международный рупь
получится очень крут.
Какой бы груз ни тянул бы вниз,
позиций он не сдавал.
Одна проблема—найти девиз.
С девизом у нас завал.

И здесь никто совета не даст—
ни гений, ни средний класс.
На баксе пишут In God We Trust
и где этот бакс сейчас?
Дрожи, Америка, мир, дивись—
мы сделались круче всех,
но вряд ли сможем найти девиз,
чтоб свой объяснить успех.
В чем сила, брат? Непонятно, брат.
Консенсуса нет у нас.
Во что мы верим? В дуумвират?
В коррупцию? В нефтегаз?
Бардак на нашенском корабле
никак не пойдет на убыль;
мы верим в рубль,
но как на рубле
напишешь «Мы верим в рубль!»?
Пред кем ни пыжься,
с кем ни дерись,
кого ни спроси в стране—
я знаю только один девиз,
годящийся всем вполне.
Его обычно блюдет и зверь,
родившийся на Руси.
Ты тоже знаешь его:
«Не верь, не бойся и не проси».

Вика добавил(а) [date]1227428063[/date]:

Дмитрий БЫКОВ
Кинологическое.
Российский и американский президенты одновременно и вынужденно обзавелись собаками: Барак Обама пообещал щенка дочкам в случае избрания на президентский пост, а Дмитрий Медведев получил ирландского сеттера на день рождения. Наш поэтический обозреватель во всем видит провиденциальный смысл.

Засыпаю—вижу сон тот же самый:
скромник белый и мулат сухопарый,
все мне видятся Медведев с Обамой
и гуляют дружелюбною парой.
Оба с чашками зеленого чая,
ходят рядышком они, получая
удовольствие от тихой беседы,
ибо оба как-никак правоведы.

Стали бабки обсуждать, поднатужась,
и поморщились, к проблеме приблизясь:
«Что за кризис, милый друг,—это ужас!»—
«Просто ужас, милый друг, а не кризис!»—
«Говорят, что впереди—годы спада».—
«Я не верю никому».—«И не надо».—
«Эдак можно и слететь ненароком!»—
«Ах, давайте о другом. О высоком».

О Кавказе говорят, об Ираке—
все безрадостно и все не по нраву.
«То ли дело, милый друг, на юрфаке!»—
«Да с зачетами по римскому праву!»—
«Ах, со временем, не будь я Бараком,
мы, конечно, разберемся с Ираком…
Но сильнее угнетает Барака
не Ирак и не Кавказ, а собака.

Это хуже, чем роман с секретаршей,
чем прослушка и напасти другие…
Я ее пообещал моей старшей,
а у младшей на нее аллергия!»—
«Так наплюйте, милый друг, что такого?!»—
«Но ведь я же, милый друг, дал ей слово!
Если дочери соврал из-за стресса,
так и нации соврешь, скажет пресса.

И чтоб не было таких происшествий,
перуанец—удавил бы придурка!—
присылает мне собаку без шерсти:
ни шерстинки, ни зубов, только шкурка.
С этой инкскою уродиной лысой,
не собакой, если честно, а крысой,
мне назначено томиться жестоко
до скончанья президентского срока.

Но зато, как минут года четыре
или в самом крайнем случае восемь,
мы к народу обратимся в эфире
и собаку эту подлую бросим!
Позабуду я про все компромиссы
и такого дам пинка этой лысой,
что поднимет ее к небу, как птичку,
и отправит прямиком в Мачу Пикчу».

«До чего у нас судьба одинака!—
отвечает русский друг, пунцовея.—
У меня ведь нынче тоже собака,
будто мало мне кота Тимофея.
Это тоже результат принужденья.
Подарили мне ее в день рожденья.
Типа символ государственной мощи—
кот не справится, а сеттеру проще.

Сколько раз я отбивал их атаку,
сколько раз я говорил им: не надо!
Хуже нету, как подарят собаку
человеку несобачьего склада.
Но они мне говорят, доннерветтер:
ты скажи еще спасибо, что сеттер!
Мог бы быть и лабрадор от премьера,
а хотели вообще бультерьера…

Вот такая, милый друг, вышла драма:
нет у лидера ни прав, ни покоя.
Но вы можете поверить, Обама,
что когда-нибудь случится такое:
распрямив свою усталую спину,
я ответственную должность покину,
злого пса установлю на лужайку
и пошлю одним пинком за Можайку.

Если кто меня за это осудит—
тот мерзавец и духовный калека!»
«Но когда же, милый друг, это будет?»—
говорит американский коллега.
«Ах, в России представленье теряешь,—
говорит ему российский товарищ.—
Остается только челюстью клацать:
то ли год тебе рулить, то ль двенадцать.
То ли года до двадцатого прямо,
то ли, собственно, до первого снега…»
«Очень трудно!»—восклицает Обама.
«Очень»,—думает российский коллега.

23.11.2008, 11:06	#11
Вика Гуру Регистрация: 19.06.2004 Адрес: Россия Сообщений: 5 751 Сказал(а) спасибо: 217 Получено благодарностей: 655 в 220 постах	Дмитрий БЫКОВ Рублевая ода. Прогнивший Запад сегодня скуп, как разоренный франт. Похерен бакса зеленый труп и евро радужный фант. Признают ненец, бурят, казах, Милов, Немцов, Боровой, что рубль становится на глазах валютою мировой. Настало время трехцветных лент. Страна—в крутой полосе: наш рубль сегодня—эквивалент, которого жаждут все. Господь наставил планете клизм, немало сдулось харизм, все облажалось—либерализм и шведский социализм, мальтузианство, и глобализм и прочих догм до двухсот— и даже гомосексуализм теперь уже не спасет. Остался только российский путь, ведущий куда-то вглубь, и выражающий нашу суть бессмертный российский рупь. Какие ценности он в себе загадочно воплотил! Любовь к свободе и ФСБ, балет и жидкий этил, безумство, роскошь и нищету, готовность к любой беде, покорность, гордость, Москву, Читу, Казань и Улан-Удэ, Толстого слог, Эйзенштейна дубль, запасы нефти и круп— он все вмещает, российский рубль (короткая форма—«руб.»). Пока у мира сплошной облом, у нас наконец расцвет, поскольку меряют все рублем, а прочих ценностей нет. Чужие ценности—гимн и флаг— пора приравнять к рублю. Пишу все это не просто так— я очень его люблю. Теперь весь мир—арена рубля: не Клин, не Псков, не Рязань! Пора придумать, престижа для, новейший его дизайн. Не надо думать, что я нахал,— но Лувр, Биг-Бен, Уолл-стрит, и Капитолий, и Тадж-Махал пора на нем разместить. Тибетских гор, британских долин зеленая череда… Ведь мы по миИру шагаем, блин, а пО миру—никогда! Теперь—о лицах. Чьей голове украсить лицо рубля? Я полагаю, что нужно две: одной маловато для. Одевшись в хмуро-зеленый тон, заботами омрачась, торчит на долларе Вашингтон— и где ваш доллар сейчас? Две головы всегда хороши: двуглавый орел—клише. Противоречья нашей души одной не вместить душе. Не зря везде о нас говорят, что двойственна наша стать: едва нас возглавил дуумвират, как начали мы блистать. Без дуализма нас не постичь, и мы за него горой. На сотне будет пускай Ильич, а с ним Николай Второй. Как мощный символ родных осин, а также родных трясин, возможны Грозный Иван и сын (а может быть, Петр и сын). На тыще—если потребны там поэты родных краев— возможны Сталин и Мандельштам, Дзержинский и Гумилев… Кого, короче, ни приголубь— от звезд до сибирских руд,— российский международный рупь получится очень крут. Какой бы груз ни тянул бы вниз, позиций он не сдавал. Одна проблема—найти девиз. С девизом у нас завал. И здесь никто совета не даст— ни гений, ни средний класс. На баксе пишут In God We Trust и где этот бакс сейчас? Дрожи, Америка, мир, дивись— мы сделались круче всех, но вряд ли сможем найти девиз, чтоб свой объяснить успех. В чем сила, брат? Непонятно, брат. Консенсуса нет у нас. Во что мы верим? В дуумвират? В коррупцию? В нефтегаз? Бардак на нашенском корабле никак не пойдет на убыль; мы верим в рубль, но как на рубле напишешь «Мы верим в рубль!»? Пред кем ни пыжься, с кем ни дерись, кого ни спроси в стране— я знаю только один девиз, годящийся всем вполне. Его обычно блюдет и зверь, родившийся на Руси. Ты тоже знаешь его: «Не верь, не бойся и не проси». Вика добавил(а) [date]1227428063[/date]: Дмитрий БЫКОВ Кинологическое. Российский и американский президенты одновременно и вынужденно обзавелись собаками: Барак Обама пообещал щенка дочкам в случае избрания на президентский пост, а Дмитрий Медведев получил ирландского сеттера на день рождения. Наш поэтический обозреватель во всем видит провиденциальный смысл. Засыпаю—вижу сон тот же самый: скромник белый и мулат сухопарый, все мне видятся Медведев с Обамой и гуляют дружелюбною парой. Оба с чашками зеленого чая, ходят рядышком они, получая удовольствие от тихой беседы, ибо оба как-никак правоведы. Стали бабки обсуждать, поднатужась, и поморщились, к проблеме приблизясь: «Что за кризис, милый друг,—это ужас!»— «Просто ужас, милый друг, а не кризис!»— «Говорят, что впереди—годы спада».— «Я не верю никому».—«И не надо».— «Эдак можно и слететь ненароком!»— «Ах, давайте о другом. О высоком». О Кавказе говорят, об Ираке— все безрадостно и все не по нраву. «То ли дело, милый друг, на юрфаке!»— «Да с зачетами по римскому праву!»— «Ах, со временем, не будь я Бараком, мы, конечно, разберемся с Ираком… Но сильнее угнетает Барака не Ирак и не Кавказ, а собака. Это хуже, чем роман с секретаршей, чем прослушка и напасти другие… Я ее пообещал моей старшей, а у младшей на нее аллергия!»— «Так наплюйте, милый друг, что такого?!»— «Но ведь я же, милый друг, дал ей слово! Если дочери соврал из-за стресса, так и нации соврешь, скажет пресса. И чтоб не было таких происшествий, перуанец—удавил бы придурка!— присылает мне собаку без шерсти: ни шерстинки, ни зубов, только шкурка. С этой инкскою уродиной лысой, не собакой, если честно, а крысой, мне назначено томиться жестоко до скончанья президентского срока. Но зато, как минут года четыре или в самом крайнем случае восемь, мы к народу обратимся в эфире и собаку эту подлую бросим! Позабуду я про все компромиссы и такого дам пинка этой лысой, что поднимет ее к небу, как птичку, и отправит прямиком в Мачу Пикчу». «До чего у нас судьба одинака!— отвечает русский друг, пунцовея.— У меня ведь нынче тоже собака, будто мало мне кота Тимофея. Это тоже результат принужденья. Подарили мне ее в день рожденья. Типа символ государственной мощи— кот не справится, а сеттеру проще. Сколько раз я отбивал их атаку, сколько раз я говорил им: не надо! Хуже нету, как подарят собаку человеку несобачьего склада. Но они мне говорят, доннерветтер: ты скажи еще спасибо, что сеттер! Мог бы быть и лабрадор от премьера, а хотели вообще бультерьера… Вот такая, милый друг, вышла драма: нет у лидера ни прав, ни покоя. Но вы можете поверить, Обама, что когда-нибудь случится такое: распрямив свою усталую спину, я ответственную должность покину, злого пса установлю на лужайку и пошлю одним пинком за Можайку. Если кто меня за это осудит— тот мерзавец и духовный калека!» «Но когда же, милый друг, это будет?»— говорит американский коллега. «Ах, в России представленье теряешь,— говорит ему российский товарищ.— Остается только челюстью клацать: то ли год тебе рулить, то ль двенадцать. То ли года до двадцатого прямо, то ли, собственно, до первого снега…» «Очень трудно!»—восклицает Обама. «Очень»,—думает российский коллега. Последний раз редактировалось ????; 23.11.2008 в 11:23.