Я и все мои половинки

[donna-anna]

Что я помню об этой собаке? Она была моим вторым ребенком. Любимым. Потому что с сыном были проблемы, а с ней - нет. На него я могла кричать и ругаться - с ней разговаривала с одной лишь лаской в голосе: Арнюша, Нюся. Помню, приводила ребенка из садика, готовила ужин, усаживала его за стол и одновременно кормила щенка. Это был, напомню, 1988 год. Ни о каких кормах мы тогда и знать ничего не знали. Может, в Москве что-то уже и появлялось, а в Тюмени эра «Педигри» и «Вискаса» наступила лишь 4-5 лет спустя. А тогда я либо варила кашу, либо давала то, что если сами - суп, макароны и т.д., обязательно добавляя мелко нарезанную колбасу, поскольку мясо в голодной Тюмени в отличие от сытой столицы давали исключительно по талонам - 1 кг на человека. Впрочем, и колбасу тоже по талонам, как и масло, и мыло, и водку, и многое другое. Господи, неужели такое когда-то было?!
Так вот, сын у меня считал, что Арнику я кормлю вкуснее, чем его и требовал, чтобы я непременно крошила ему в тарелку колбасу - так же, как Нюсе. Слава Богу, что ел, сидя за столом, а не на полу рядом с ней. Когда начинал вредничать, я пугала его, говоря, что отдам его еду Арнике.
В Свердловск ездили часто - Арника неизменно нас сопровождала. Почему-то в конце восьмидесятых как-то стало легче с провозом собак. Как бы то ни было, оставлять ее в Тюмени было не с кем. Груня новую жиличку восприняла с философским спокойствием - во всяком случае, не припомню, чтобы она хоть раз на нее зарычала или как-то иначе проявила свое неудовольствие. Может, потому, что Арника приезжала и уезжала и ни на что не претендовала.